Две тактики новой революции

Заниматься революциями прошедших эпох увлекательно и, главное — безопасно. Все ошибки разобраны историками, расставлены все точки над i — легче легкого подобрать нужную аналогию или выдернуть подходящую цитату. Гораздо труднее, выражаясь словами Ленина, «писать историю современности» — на два порядка повышается вероятность ошибиться.

Метод исторических аналогий

Аллюзии с 1848 и 1905 годами, возникающие у многих левых и окололевых публицистов когда они обсуждают возможную революцию в России сегодня, далеко не случайны. Но хоть бы кто-нибудь дал себе труд проанализировать их и досконально разобрать, чем они вызваны! Понятно ещё, когда Ленин сравнивал революционные 1789, 1848 и 1905 годы — речь шла, в конечном итоге, о решении «аграрного вопроса», о крестьянстве, которое еще на тот момент составляло в России большинство населения, об устранении громоздкой и прогнившей насквозь самодержавной политической надстройки, начинавшей стеснять саму развивающуюся буржуазию, особенно в условиях, созданных экономическими кризисами 1847 и 1900 годов.

Рабочий класс в тот период времени еще не составлял большинства населения и, кроме того, политически был весьма слабо организован. Поражение революций, в конечном счете, было обусловлено тем, что, поднявшись на борьбу за свои права и интересы, рабочий класс вошел в неминуемое противоречие с крупной и средней буржуазией, на тот момент уже отошедшими от движения. Затем он был раздавлен массой крестьян и мелкой буржуазии, шатнувшимися в противоположную сторону от революции под ударами кризиса и под воздействием антирабочей и антисоциалистической пропаганды со стороны имущих классов.

Но за прошедшие более чем 100 лет баланс классовых сил изменился кардинально. Сегодня такой мелкобуржуазной массы не существует в природе, по крайней мере, в России и странах СНГ. Может быть, любители исторических аналогий дадут себе труд посмотреть хотя бы данные Росстата по группам населения. При всем желании там невозможно найти ни прослойки помещиков, ни 90 миллионов крестьян, борьба между которыми определяла во многом «физиономии» упомянутых выше революций.

Некоторые публицисты пытаются поставить на место распавшейся мелкой буржуазии массы «бюджетников» — учителей, врачей, служащих и так далее. Но эта аналогия совершенно неверна. Этот слой не един и очевидно распадается на две части: меньшая — привилегированная — занимает руководящие посты, тесно связана своим образом жизни и участием во всякого рода распилах и откатах с буржуазией, а точнее — с её политически господствующей частью. Но основная масса рекрутируется из среды рабочего класса и страдает от тех же порожденных капитализмом проблем, что и остальные трудящиеся. Продолжающийся кризис ведет к сокращению бюджетов ради сохранения прибылей капиталистов, а значит — к сокращениям или замораживанию зарплат, сокращению работников и повышению нагрузки на оставшихся. А это — проблемы, аналогичные существующим на любом промышленном предприятии. Кризис и антисоциальная политика правительства ощутимо толкают массы «бюджетников» в сторону рабочего класса и его методов борьбы. Активное участие госслужащих, учителей и врачей в протестах по всему миру отчетливо подтверждает этот вывод.

В этой связи очевидно, что все исторические аналогии с буржуазными (демократическими, буржуазно-демократическими) революциями прошедших эпох будут сводиться в конечном счете к трем основным и взаимосвязанным факторам:

Во-первых, к недовольству значительной части российского общества бонапартистской политической надстройкой. Оно стало основой развернувшегося массового движения. Проблема в том, что каждая из составляющих этой значительной части недовольна политикой властей по-своему.

Во-вторых, к слабости политических организаций, в особенности — организаций рабочего класса.

В-третьих, к стремлению вновь вернуться в политику (то есть к дележу прибылей и бюджетов) отстраненных от власти бонапартистской кликой (верхами бюрократии и «сырьевыми» элитами) буржуазных групп.

Участники «болотных» протестов представляли собой социологический срез современного большого города. Именно поэтому каждый из комментаторов, описывавших события, нашел в них тех, кого хотел найти.

У революций и массовых движений не существует априорно поставленных целей и задач. Существует, безусловно, комплекс вопросов и проблем, служащих своего рода «спусковым крючком», дающим начало движению. Но каждый класс, каждая политическая сила приходит в уже начавшееся движение со своими целями и задачами. Дальше оно развивается в борьбе между ними согласно своей собственной логике.

Вопрос о судьбе таких движений, какие мы видели 2011-12 годах в России, состоит в преодолении политической атомизации масс, в осознании ими своих интересов и способов выхода из политического и экономического кризиса. И здесь особенно важна — критически важна! — позиция организаций, относящих себя к социалистическим или марксистским.

Участие в «чужой» революции

Конечно, общественный подъем, который мы видели в Москве — еще никакая не революция. Но этот факт не избавлял ни одну из организаций от обязанности анализировать положение дел и вырабатывать свою позицию и тактику.

Встанем на время на точку зрения некоторых из наших оппонентов и предположим, что перед нами было действительно начало революции, носящей априорно буржуазный, точнее, буржуазно-демократический характер. Расшифровать это определение применительно к сегодняшнему дню можно только одним способом: выхолощенная бонапартизмом республиканская форма должна наполниться реальным содержанием. К контролю над государственным аппаратом, дележу бюджета, государственным закупкам, подрядам и тому подобному вместо одной должны быть допущены все группы буржуазии.

Но что делать при таком раскладе социалистам? Как использовать возможные демократические послабления? В этой ситуации возникает закономерная тяга к аналогиям, стремление клясться именем марксовой Neue Rheinische Zeitung и желание стать Самым передовым, фактически пролетарским флангом движения, а также Сделать из правой революции левую. Если не выйдет на 100%, то хотя бы на сколько-то. Желание похвальное, но задумываются ли эти публицисты и понимают ли, что оно означает?

Уже в 1850 году, подводя итоги проигранной европейской революции, даже при слабом тогдашнем пролетариате, Маркс в обращении к Союзу коммунистов выдвигает на будущее программу перманентной (непрерывной) революции:

Карл
Маркс

Отношение революционной рабочей партии к мелкобуржуазной демократии таково: она идет вместе с ней против той фракции, к низвержению которой рабочая партия стремится; она выступает против нее во всех случаях, когда мелкобуржуазная демократия хочет упрочить свое положение в своих собственных интересах. Конечно, рабочие не могут в начале движения предлагать чисто коммунистические мероприятия. Но они могут:

1. Принудить демократов вторгаться по возможности в наибольшее количество областей существующего общественного строя, нарушать его нормальный ход, компрометировать самих себя, а также сконцентрировать в руках государства насколько возможно больше производительных сил, средств транспорта, фабрик, железных дорог и т. д.

2. Они должны доводить до крайних пределов предложения демократов, которые, конечно, будут выступать не революционно, а лишь реформистски; они должны превращать эти требования в прямые нападения на частную собственность...

Но для своей конечной победы они (рабочие — Л. С.) сами больше всего сделают тем, что уяснят себе свои классовые интересы, займут как можно скорее свою самостоятельную партийную позицию и ни на одно мгновение не поддадутся тому, чтобы демократические мелкие буржуа своими лицемерными фразами сбили их с пути самостоятельной организации партии пролетариата. Их боевой лозунг должен гласить: „Непрерывная революция“

У Ленина в 1905 году есть похожий, но более короткий ответ на этот вопрос:

Владимир
Ленин

Наше дело, социал-демократии, толкать буржуазную революцию как можно дальше, никогда не забывая главного нашего дела: самостоятельной организации пролетариата

Более того, у «пролетарского фланга» прошлых времен были раскрывавшиеся в газетных статьях и листовках «17 пунктов» (они же «Требования Коммунистической партии в Германии») и программа РСДРП 1903 года, в которых демократические и республиканские требования соседствовали с требованиями национализации промышленности и банков, бесплатного образования и восьмичасового рабочего дня. Эту простую и понятную мысль упускают из вида большинство левых. И здесь самое время рассмотреть вопрос о том, что означало бы сегодня выражение толкать буржуазную революцию как можно дальше.

Требования и тактика

Рассмотрим для примера самый простой, воспринятый большинством участников «болотных» протестов лозунг — об отставке премьера и тогда без пяти минут президента В. Путина. В то время мы отмечали:

...режим Путина это, прежде всего, бюрократическая и политическая структура государства, сросшаяся с бизнесом, и силовые репрессивные структуры, поддерживающие это положение. Режим — это не человек, но масса людей, объединённых общими интересами и желанием сохранить своё положение

Стало быть, речь шла не об отставке фигуры, а об изменении всего режима. И здесь уже изначально были возможны два варианта: либо будет достигнут «гнилой компромисс» — a la Украина-2005 и 2014 — когда весь режим в целом сохранится, за минусом некоторых особенно одиозных фигур и некоторых косметических изменений. Собственно, в действиях либеральной оппозиции отчетливо сквозило стремление за счет массовых протестов именно так договориться с правящим режимом. Существовали же при «мягком» бонапартизме Ельцина несколько десятков реальных партий — и многие из тех, кто вещал от имени протестующих весьма неплохо себя при этом чувствовали.

Либо массовое движение могло принять гораздо более глубокий и радикальный характер и двигаться в сторону полного сноса прогнившей надстройки. Очевидно, второй вариант гораздо более предпочтителен для самых широких масс, потому что открывает для них самое широкое поле для борьбы за свои права и интересы. Насколько такая идея витала в воздухе, можно показать еще на одном поразительном примере.

«Яблоко» — одна из самых радикальных, умных и последовательных буржуазных партий — во время «Болотки» брала на вооружение требование комитетов политической реформы, учредительного собрания и парламентской республики, оставляя, правда, в стороне вопрос о методах, которыми всего этого можно добиться.

Мы тоже с самого начала движения выдвигали похожие лозунги. Но, как любил говорить Ленин, когда двое говорят одно и то же — это вовсе не одно и то же. Когда «Яблоко» говорило об Учредительном собрании — речь шла фактически об узаконении тогдашнего Гражданского советаМертворождённая структура, создававшаяся для координации протестного движения 2011-2012 годов. Затем был заменён Координационным советом оппозиции с либералами и ультраправыми во главе и подобного же рода образованиях на местах.

Когда мы говорили об Учредительном собрании — то исключительно как об учредительном собрании трудящихся, органе, который должен быть создан не комитетами политической реформы, а комитетами борьбы. В которых первую роль играли бы рабочие, молодежь и «бюджетники» — собственно, те, на кого и ложится основная тяжесть действия на улицах, распространения агитматериалов, противостояния полиции, и самое главное — в силу их удельного веса в обществе.

Уже эта постановка вопроса предельно четко ставит любого, кто считает себя социалистом и марксистом, перед простым выбором: что из двух? Учредительное собрание Навального и Явлинского — или учредительное собрание трудящихся? Комитеты политической реформы из либералов и ультраправых с левыми в роли статистов — или комитеты борьбы из рабочих, студентов и «бюджетников»? А ведь и то, и другое можно считать «органом демократии». И те, и другие — «низовыми структурами».

Отказываясь выдвигать, развивать и конкретизировать свою программу, ограничиваясь общими фразами о необходимости демократии, честных выборов и низовых структур, левые волей-неволей плелись в хвосте за либералами. И как показывают последние дискуссии среди публицистов РСД, «наши» левые собираются оставаться там же. Ныне сидящий в тюрьме Удальцов с его пустыми и бессмысленными выступлениями на «Болотке» — концентрированное выражение и коллективный портрет современного левака.

Большинство сегодняшних левых, к сожалению, уже деградировали настолько, что совершенно неспособны понимать таких очевидных вещей.

Стихийность и сознательность

Еще одна постоянная тема для рассуждений и обсуждений левых публицистов — пассивность рабочего класса в «болотном» движении и сетование на отсутствие его стихийных выступлений. И здесь нужно применять аналогии с большой и большой осторожностью — полностью продумывая современную расстановку классовых и политических сил. Ведь XXI век — всё же и в этом смысле не век XIX. Поэтому смешно, когда уповать на стихийность начинают те, кто по определению должен вносить в движение сознательность.

Остается без ответа главный вопрос — как привести рабочий класс в действие. Говоря об участии рабочих в политике, невозможно не говорить о профсоюзах, а вместе с ними — и о профсоюзной бюрократии. Даже если не брать полностью интегрированную в «вертикаль власти» ФНПРФедерация независимых профсоюзов России, нельзя не заметить, что даже конкурирующие с ней федерации упорно делали вид, что начавшиеся массовые движения их не касаются. В лучшем случае они ограничивались «глубокомысленными» заявлениями о том, что в выборах-де «надо участвовать». Как, на чьей стороне, в какой форме? Без ответа. Да, ЭтмановАлексей Этманов — лидер МПРА, Межрегионального профсоюза Рабочая Ассоциация прошел в Законодательное собрание Ленобласти по спискам «Справедливой России», добавив тем самым голосов партии, предавшей, в конечном итоге, своих избирателей. Да, он выступал на митинге 10 декабря на Болотной. Но кроме традиционной критики ФНПР никакой другой позиции профсоюза рядовые активисты так и не смогли услышать.

Но ведь вопросы развернувшегося движения не могли не затрагивать профсоюзы. Неужели не в их интересах была ликвидация нынешней политической системы, штампующей антипрофсоюзные законы и фабрикующей уголовные дела на профсоюзных лидеров? Неужели не в интересах их рядовых членов была и остается отмена антисоциальных инициатив правительства? Не в их интересах была бы национализация под рабочим контролем, кладущая конец постоянным угрозам сокращения зарплат и увольнениям?

«Горючего материала» в рабочем классе достаточно. Любая крупная забастовка сегодня способна полностью изменить весь политический ландшафт. А всеобщая забастовка в состоянии смести любое правительство. И какая же сила была бы способна раздавить пришедшие в движение как минимум 60% населения — приблизительно столько составляет сегодня «чистый» рабочий класс? Дело только за правильной политикой, способной преодолеть его раздробленность и неверие в собственные силы.

Кому же как не левым использовать все свои возможности, чтобы пытаться достучаться до рядового актива профсоюзов, убедить его в правильности своей программы, предложить план действий, организовать давление на профбюрократию, из страха за свои посты не желающую даже попытаться привести рабочий класс в действие? Увы, но те «левые», что еще до начала «болотных» протестов хвалились своим влиянием в профсоюзах, ничего из этого не сделали. Или делали настолько тихо, что об этом ничего не было известно рядовым членам профсоюзов.

Дело не в том, что рабочий класс не имел и не имеет организаций, а в том, что имеющиеся организации увиливают от выполнения своей задачи в той форме, как её когда-то поставил Ленин. Они фактически ждут, что социалистическое сознание, социалистические требования возникнут в массе рабочих и нижних слоях «бюджетников» сами собой, путем самозарождения. И так же сами собой — уж не путем ли телепатии? — распространятся. Такое положение дел делает особенно необходимым создание независимой рабочей партии — не по названию, а в первую очередь — по составу, требованиям и тактике.

Взглянем на шаг вперед

Выстраивая свою тактику мы исходим из того, что «болотными» протестами борьба не закончилась. Закончился ее первый раунд — и далеко не основной. «Вертикаль власти» вышла из этого раунда расшатанной и утратившей доверие значительной части общества. Даже «Крымнаш», война на юго-востоке Украины и в Сирии лишь на время заглушили недовольные голоса. Экономических резервов для выхода из нового витка экономического кризиса у правящей группировки уже нет. Это значит, что новые протесты не за горами.

Продолжающиеся антисоциальные меры, сокращение «социалки» и повышение цен, усугбленные новым витком кризиса, девальвацией и санкциями, выведут на улицу новые массы людей — если они не окажутся там ещё раньше, протестуя по политическим поводам вроде результатов новых выборов или очередных внешнеполитических авантюр. Силовое же подавление протестов, как свидетельствует опыт многих стран, может привести только к тому, что будут создаваться все новые и новые массы недовольных.

И тогда вопросы тактики и стратегии вновь во весь рост встанут перед участниками движения: как добиться отставки президента и правительства? Чем и кем их заменить? Как победить коррупцию? Как остановить новую волну приватизации и разрушение «социалки»? Надо давать людям свои ответы на вопросы, поставленные самой жизнью в порядок дня, и это должны быть именно ответы, а не отвлеченные рассуждения.

Подход и тактика Ленина не могут устареть, потому что не стареют общие закономерности развития революционных ситуаций и массовых движений. Тот, кто думает иначе — занимается чистой воды самообманом. И вчера, и сегодня «буржуазная» революция не отделена от «пролетарской» некой непреодолимой перегородкой. Более того, такой перегородки просто не существует. Дело только за преодолением кризиса организаций и их руководства. Результат движения будет решен не в головах теоретиков, а на улицах, в заводских цехах и студенческих аудиториях.