3 сентября 2018   Экология и климат

Экологические проблемы как результат воздействия человека на окружающую среду прослеживаются с древних времён. Можно привести в пример и вырубку лесов в Древней Греции примерно к V веку до н.э., почти полное уничтожение папируса в Древнем Египте, Западной Европе в Средневековье, снижение плодородия почвы из-за процессов выветривания и вытаптывания при выпасе скота с Северной Африке к началу Нового времени... При этом в той же средневековой Европе уже возникали правовые нормы, которые затрагивали вопросы охраны природы (впрочем, они нередко служили скорее экономическому процветанию и пополнению казны, чем собственно сохранению и восстановлению экологического равновесия). Все известные возникавшие проблемы всегда носили локальный характер, и в целом на планете сохранялось равновесие на протяжении всей эпохи голоцена, т.е. в течение 12 тысяч лет от последнего ледникового периода.

Глобальный масштаб накопившихся экологических проблем, как и сам факт их возникновения, стал очевиден ближе к XX веку, что связано как со скачком индустриализации после промышленной революции XVIII века, так и сопутствующей ей глобализации всех человеческих сообществ, благодаря чему способы производства товаров и услуг стали фактически унифицированы по всему миру. Вкупе с экстенсивным и эгоистичным характером сложившейся структуры производства эти факторы — рост производств и их переход к глобальному типу отношений — начали оказывать куда более серьёзное воздействие на экосистему, если сравнивать с предыдущими эпохами человеческой истории. Информационная среда тоже вносит свой вклад: многочисленные новости о глобальном потеплении, катастрофической ситуации с бытовыми отходами или, скажем, сокращении биоразнообразия способствуют переносу этих проблем в политический контекст и порождают вполне справедливые дискуссии о таком положении вещей и о сложившейся экономической системе, ставшей орудием разрушения природной среды. Что ещё хуже — конструктивные разговоры о дальнейшей судьбе планеты начали набирать ход, когда предмет обсуждения уже давно назрел и требует срочных действий, и тоже глобальных.

Экологический кризис невозможно свести к какой-то одной проблеме. То, c чем обычно принято соотносить обобщающее понятие «проблемы окружающей среды», скорее представляет собой сложный комплекс нарушений устойчивых связей на Земле. Для систематизированного анализа этих проблем группой учёных из Стокгольмского центра по вопросам устойчивого развития (Stockholm Resilience Centre) в 2009 году была выдвинута концепция планетарных границ; в её рамках рассматривается девять количественных показателей (видов границ), в пределах которых человечество может безопасно существовать в относительной гармонии с экосистемами. Три из рассматриваемых планетарных границ безопасности уже нарушены — это изменение климата, скорость снижения биоразнообразия и изменения в круговороте азота и фосфора. Находящийся в одной связке с изменением климата процесс глобального потепления тянет за собой целый воз проблем, каждая из которых уже обзавелась собственными рубриками в СМИ. Таяние ледников, подъём уровня Мирового океана и его потепление, накопление парниковых газов в атмосфере Земли, сдвиги в пищевых цепях — в общем, трудно найти хоть какое-то экологическое бедствие, которое никак не связано с изменением климата. Неудивительно, что под экологическими проблемами часто подразумевается именно изменение климата, а разговоры «об экологии» неизменно сводятся к нарушению температурного режима и тому, как их хотя бы минимизировать.

Концентрация углекислого газа в атмосфере

Тут же надо заметить, что климатическая проблема — и сама по себе предмет спора между учёными-климатологами, климатическими скептиками и отрицателями изменения климата, и структура этого спора непроста. Оппоненты существующего консенсуса по вопросам глобальных перемен в климате либо утверждают, что все наблюдаемые изменения не связаны с человеческой деятельностью, либо вовсе отвергают само существование каких-либо изменений в климате. Подробное обсуждение всех «за» и «против» по теме климатического скептицизма и отрицания изменения климата может занять много времени, поэтому сознательно здесь опускается. Но для нас принципиальны два момента. Во-первых, мы должны поддерживать существующую, научно обоснованную точку зрения касательно проблемы изменения климата и в частности глобального потепления под воздействием антропогенных факторов; основанием для этого служат многочисленные научные данные, причём не только современные, но и полученные в результате ретроспективного анализа данных. Во-вторых, критика идей о роли человека в глобальных изменениях климата имеет вполне определённую политическую подоплёку. Это своеобразный способ защиты корпораций от обоснованных претензий со стороны общества и от требований умерить аппетиты в постоянном наращивании производства товаров и поглощении невозобновляемых природных ресурсов. Стремясь защитить свои прибыли, крупные компании оказывают серьёзное давление на политиков, когда дело касается введения серьёзных мер по снижению производства; такое не раз наблюдалось, например, при проведении многочисленных кампаний по борьбе с курением. И как результат сложившегося порядка вещей, даже способы решения климатических проблем, которые удаётся согласовать на международном уровне, основываются в первую очередь на логике рыночной экономики и капитализма в целом.

Рынок против потепления

Собственно, проблема глобального потепления стала очевидной после анализа результатов множеств наблюдений, проводимых с середины XIX века, а данные, свидетельствующие о постепенном изменении соответствующих параметров, стали приобретать ещё более солидную основу с 1950-х гг. благодаря усовершенствованиям наблюдений. Мы имеем возможность говорить не просто о разрозненных наблюдениях, а о достоверных трендах в изменениях температуры. Например, обнаружено, что средняя температура поверхности суши и океана повысилась на 0,85 градуса в течение 1880 — 2012 годов, причем рост на 0,74 градуса произошёл за время после 1980 г. Сам океан также нагрелся: точно установлено, что верхний слой океана нагрелся в период с 1971 по 2010 гг. Потепление способствует сокращению ледниковых покровов, что вкупе с тепловым расширением Мирового океана приводит к повышению его уровня. Если тенденции сохранятся, то из океана начнётся высвобождение углекислого газа, который до потепления поглощался океаном. Потепление связано с накоплением в атмосфере парниковых газов (главным образом углекислого газа), уровень которых вырос в результате человеческой деятельности.

Рост средней температуры поверхности суши и океана

Чтобы изменить такое положение вещей и предотвратить дальнейшее развитие катастрофы, были предприняты попытки урегулировать выбросы парниковых газов в атмосферу через заключения межгосударственных договорённостей. Мероприятий, организованных с этой целью, было проведено немало, но особого внимания заслуживает Рамочная конвенция ООН об изменении климата 1992 г. и два соглашения к ней — Киотский протокол и позже принятое Парижское соглашение.

Киотский протокол, вступивший в силу 16 февраля 2005 года и подписанный 159 странами, стал первым соглашением о регулировании выбросов с помощью рыночных механизмов. Основой регулирования стала система торговли квотами на выбросы парниковых газов. Развитые страны обязались постепенно снижать выбросы углеводорода в атмосферу, а в случае превышения нормативов — покупать квоты. Если компаниям-производителям парниковых газов удаётся снизить собственные выбросы, то они могут продавать «ненужные» квоты другим компаниям и зарабатывать на этом. Кроме того, квотами смогли распоряжаться страны с низкими уровнями выбросов: они смогли продавать свои квоты странам, которые лидируют в производстве выбросов в атмосферу. Крупнейшими собственными системами торговли эмиссионными квотами обладают США, страны ЕС, с конца прошлого года — Китай. На что пошли деньги с продажи квот? В первую очередь, на развитие мер по предотвращению выбросов углекислого газа в атмосферу (например, деньги тратятся на развитие альтернативной энергетики, программы по восстановлению лесов), а также на важные программы, не связанные с экологической повесткой (например, на поддержку малообеспеченных семей).

Сейчас, по прошествии некоторого времени, можно сказать, что Киотский протокол как попытка справиться с выбросами парниковых газов строго рыночными механизмами скорее потерпел неудачу, чем сработал на изначально благородную идею. В первую очередь, это связано с постоянными преобразованиями в сфере торговли квотами. Крупные производители парниковых газов не готовы реально сокращать свои производственные мощности и терять прибыль, зато у таких компаний всегда есть деньги на покупки квот. Ведь если можно заплатить немного, а потом зарабатывать во много раз больше, то зачем у себя что-то оптимизировать и менять? С другой стороны, компании и государства, производящие мало выбросов, охотно торгуют «лишними» квотами и тоже извлекают прибыль. Реальная цель существования эмиссионных квот претерпела изменения от реального снижения выбросов в сторону ещё одного способа зарабатывать деньги. Гигантов промышленности невозможно ограничить с помощью этого протокола даже чисто юридически: участие в протоколе добровольное и не предусматривает никаких серьёзных санкций в случае нарушения тех или иных соглашений. Более того, парадоксальным образом рынок квот, некогда создававшийся как инструмент преобразования «загрязнителей» в «чистых производителей» товаров и услуг, сам стал помогать «загрязнителям» (и мощным капиталистическим лобби, стоящим за ними) откладывать реорганизацию и отказ от невозобновляемых источников энергии. Вместо эффективного снижения уровня углекислого газа в атмосфере мир получил ещё одну отраслевую биржу.

На смену Киотскому протоколу пришло Парижское соглашение, принятое 12 декабря 2015 года и полностью заменяющее своего предшественника в 2020 году. Целью соглашения является «активизировать осуществление» Рамочной конвенции ООН по изменению климата, в частности, удержать рост глобальной средней температуры «намного ниже» 2 °C и «приложить усилия» для ограничения роста температуры величиной 1,5 °C. Сами сроки достижения допустимых пиков эмиссии углекислого газа чётко не оговариваются, но отмечается, что они должны наступить «настолько скоро, насколько это окажется возможным». И хотя детально анализировать последствия и итоги Парижского соглашения не имеет смысла из-за преждевременности, стоит отметить, что данное соглашение, как и Киотский протокол, не предусматривает каких-либо санкций к странам, нарушающим договорённости. Парижское соглашение не обязывает страны согласовывать свои действия друг с другом, что отлично дополняется объявлением Дональда Трампа о выходе США из соглашения 1 декабря 2017 года.

Планета мусора

Обсуждаемые проблемы касательно чрезмерных выбросов парниковых газов в атмосферу — это очень важный разговор, но, в сущности, он касается нежелательных эффектов. Они всегда сопутствуют мощным производствам, их масштабы не всегда очевидны, а проявление негативных последствий очень инертно. Тут можно даже сделать грубое допущение и предположить, что крупные промышленники попросту наивны в вопросах непреднамеренного загрязнения атмосферы, зато в рамках капиталистической логики вполне могут и хотят контролировать всё, что касается производства целевых товаров и услуг. Ведь цикл производства тщательно должен продумываться, чтобы в рамках конкретных условий быть максимально эффективным, чтобы была возможность постоянно наращивать само производство желаемых товаров и прибыль. Все материальные ресурсы, которые задействованы в производственных схемах, легко поддаются учёту со стороны владельцев производств. Более того, было бы выгодно использовать одни и те же материальные ресурсы, чтобы наращивать свои накопления, тратя по минимуму на использование нового сырья, и распланировать экспансию в природные ресурсные залежи на как можно больший промежуток времени. Вроде бы вырисовывается красивая схема, но как часто бывает в современных условиях, всегда находится пара «мелочей», которые способны испортить и исказить даже самые красивые и приятные разуму проекты. В ситуации с постоянно растущим производством товаров и соответствующим накоплением мусора (вместе с эмиссиями парниковых газов, о которых уже шла речь) такие «мелочи» разбросаны повсюду, и сводятся они всегда к одним и тем же чертам капиталистического производства.

Массовое и постоянно растущее производство товаров, которыми люди по всей планете пользуются каждый день, может быть названо как раз одной из таких черт. Производство само по себе давно перестало быть средством удовлетворения жизненно (и не очень) важных потребностей людей в еде, одежде и обуви, лекарствах, жилье и способов провести свободное от работы время. Наличие насущных потребностей в своё время очень удачно поспособствовало становлению капитализма, и теперь мы вынуждены констатировать: производство существует не ради удовлетворения потребностей, но ради увеличения прибыли и накопления капитала, которое, в свою очередь, капитализму не удаётся без дальнейшего постоянного наращивания производства товаров. На фоне научно-технического прогресса и при постоянно растущем населении Земли фантастическое товарное изобилие, в котором живёт часть современного человечества, обернулось такой вполне предсказуемой «мелочью», как гигантский прирост мусорных отходов, вполне соответствующий производственным мощностям рыночных экономик мира. По данным, опубликованным Группой Всемирного банка (WBG), сейчас во всём мире производится примерно 1,3 млрд тонн твёрдых бытовых отходов, и при той же тенденции роста это значение может достичь 2,2 млрд тонн к 2025 году.

Но особого внимания требует не объём производимого нами мусора (тем более что часть мусора всё-таки перерабатывается и утилизируется), а изменение его структуры. Во все времена человечество производило в основном органический мусор, например, пищевые отходы и остатки древесины. Даже сейчас доля органики в глобальном производстве мусора по данным WBG составляет 46%, а если к этому прибавить 17% бумажных отходов, то даже появляется некий повод для оптимизма. Увы, настоящая же проблема в том, что за последнее столетие в структуре отходов заметно выросла доля неразлагающихся, чужеродных для биосферы материалов из металлов и особенно пластика. Переработка и утилизация таких материалов вполне возможна, но она всегда требует серьёзного долгосрочного планирования и денежных вложений. Сейчас же, когда в разных частях планеты выросли самые настоящие мусорные ландшафты, а в северной части Тихого океана держится пятно мусора размером с Техас, решение проблем по переработке усложняется утилизацией уже накопившихся отходов и требует грандиозных усилий.

Рост и переработка пластиковых отходов

Основными производителями мусора являются экономически развитые страны с наиболее мощными производственными площадками, в основном это страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В этих же странах преобладают потребители промышленных товаров, т. е. люди со сравнительно высоким уровнем материального благополучия. Недавно свой весомый вклад стали вносить и страны со средним доходом (к ним относится и Россия). Глобальное неравенство людей точно так же порождает несправедливость при распределении ролей в системе переработки отходов: сначала в пределах страны, а затем (когда мусорные полигоны уже заполнены, а использовать полученную сверхприбыль для развития рециклинга не очень хочется) и на международном уровне складывается система потоков отходов от владельцев производств в сторону периферийных территорий. Стремясь к снижению издержек, обладатели мощных производительных баз пытаются попросту скинуть мешающие им отходы малообеспеченным соседям, предпочитая использовать в производстве либо первичные ресурсы, либо вторичные ресурсы, полученные из мусора благодаря использованию дешёвого труда с той же самой периферии.

Именно так сложилась ситуация с утилизацией электронного мусора, доля которого растёт быстрее всех остальных видов твёрдых отходов. Электронный мусор — это вышедшие из строя и попросту выброшенные за ненадобностью электроприборы: компьютеры, бытовая техника, смартфоны и прочие гаджеты, а также лампы и батарейки всех типов. В 2016 году во всём мире было произведено 44,7 млн тонн такого мусора (по его производству с большим отрывом лидируют Китай и США: 13,5 млн тонн на двоих), но переработано было лишь 20% этого объёма. Остальная часть попросту не отслеживается, что на практике означает складирование на свалках и «переработку» примитивными способами вроде сжигания в кострах. Потоки электронных отходов, лежащие в основе мирового нелегального рынка мусора, берут начало в богатых странах, производящих и потребляющих электронику. Участники рынка зачастую не стремятся её перерабатывать с использованием затратных методов, способных в долгосрочной перспективе минимизировать использование первичного сырья и загрязнение окружающей среды. Вопреки положениям Базельской конвенции 1989 года, регулирующей транспортировку и утилизацию опасных отходов, этот мусор нелегально (под видом запчастей или «секонд-хендовых» приборов) вывозится за пределы ОЭСР в бедные страны с дешёвой рабочей силой и несовершенной законодательной базой, а именно в Гану, Нигерию, Пакистан, Вьетнам и Индию. До 2016 года мусор принимал и Китай, потом он серьёзно ужесточил импорт электронных отходов. Крупнейшая и известнейшая свалка электронного мусора находится в Агбогблоши (районе Аккры, столицы Ганы). Работают и живут на этой свалке выходцы из северных регионов страны, где царит нищета; здесь же они зарабатывают примерно 1-2$ за день изнурительной работы по разборке, переплавке и сжиганию высокотоксичного мусора. Разумеется, ни о каких высокотехнологичных приёмах переработки, ни о каких средствах защиты людей и окружающей среды речи не идёт. Извлечённые из электроники драгоценные металлы затем скупаются теневыми перекупщиками из Китая и Европы и вновь поступают в производство электроники вместе с первичным природным сырьём. Таким образом, серьёзная экономия на переработке за счёт дешёвого труда и участие в высокоорганизованном нелегальном цикле электронных компонентов позволяет владельцам предприятий в богатых странах получать весьма неплохую прибыль и минимизировать издержки за счёт рабочих из депрессивных регионов. А местам переработки вроде Агбогблоши достаются лишь горы ядовитого мусора и постоянное загрязнение почвы и атмосферы.

Наиболее опасные мусорные отходы, несовместимые с условиями равновесия и устойчивого развития — электроника, пластик, радиоактивные отходы — производятся странами с высоким уровнем дохода и тотальным потребительским культом, подстёгиваемым капиталистической системой. И конечно, ответственность за замусоривание планеты несут в первую очередь крупные промышленные производства в развитых странах, так как в бесконечной гонке за прибылью они не задумывались над тем, какие эффекты оказывает растущее потребление на биосферу Земли. Генерация чужеродного для планеты мусора до сих пор остаётся проблемой глобального характера, с которой невозможно справиться локальными мерами, предпринимаемыми в США и некоторых странах Европы и Азии.

Экологические проблемы капитализма

Движущей силой капиталистической системы, которая управляет жизнью людей по всему миру, всегда составляла и составляет извлечение прибыли, и, как уже отмечалось, все производственные отношения в наше время существуют не для удовлетворения базовых потребностей, а для генерации и накопления прибыли. Рынок, который существовал и до появления капитализма, стал работать исключительно на прибыль и накопление именно в нынешнюю эпоху, в этом его уникальная черта. Эксплуатационный характер этой системы по отношению к людям рабочего класса точно так же присущ и отношению капитала к природным ресурсам.

Из эксплуатации природной среды капитализмом проистекает его не менее важная и экологически проблемная черта — экспансивный характер развития. В соответствии с известной формулой «деньги-товар-деньги» корпорации стремятся вкладывать всё больше средств, чтобы приобретать (т.е. выкачивать из земных недр и биосферы) всё больше сырья и тем самым превращать вложенные деньги в ещё большие деньги — капитал, которые используются для дальнейшего получения ещё большего капитала. Строго в рамках капиталистической логики этот процесс не ограничен ничем, что могло бы иметь отношение к окружающей среде: при оценке всех возможных издержек во главу угла всегда ставились и до сих пор ставятся собственные издержки, например, минимизация затрат, необходимых для производства товаров и услуг; так называемые внешние издержки, которые помимо экологических пунктов включают социальные и политические проблемы, игнорируются. Иллюстрацией этого служат уже описанные примеры с выбросом парниковых газов и скопления ядовитого и неразлагающегося мусора. В качестве примера ценообразования на ресурсы также можно упомянуть использование каменного угля в США в качестве основного топлива для электростанций (напомним, что США производят около четверти всех парниковых газов на планете). По состоянию на середину 2010 годов стоимость миллиона BTU (британских тепловых единиц; 1 такая единица равна 252 калориям) при использовании угля была 3$ — это меньше, чем для газа (5$) и гораздо меньше, чем для нефти (16$). Неудивительно, что в США при высочайшем уровне научно-технического прогресса основная часть электроэнергии генерируется с использованием угля. Это выгодно, хотя при оценке стоимости угля за бортом остаются такие внешние издержки, как потенциальная стоимость устранения последствий парникового эффекта и загрязнения воды, стоимость устранения негативных последствий от прокладки угольных шахт, стоимость лечения лёгочных заболеваний у шахтёров и т.д. Подобные последствия неминуемо ударят по бюджету корпораций и нарушат стройную картину с якобы тщательно просчитанными издержками, но здесь и сейчас корпорации работают и зарабатывают, вгрызаясь в природу.

Вообще, экспансия — одна из важнейших черт капитализма. Она является залогом существования собственно всей системы, ибо только она может обеспечивать жизненно важный непрерывный рост производства и получаемой прибыли. Проблема роста с точки зрения капитализма сводится к количественному накоплению капитала, к тому, что Маркс описывал как «накопление ради накопления» и «производство ради производства». Капитализм, используя производство в своих целях и заботясь только о количественных показателях, совершенно не учитывает взаимосвязей человека и природы, а также существующих границ окружающей среды, которых должен придерживаться человек. Вследствие этого возрастающая эксплуатация природных ресурсов всё сильнее ломает жизненно важные связи между человеческой популяцией и его условиями среды. Более того, нарастает противоречие между экспансивным характером производства и ограниченностью ресурсов Земли. С одной стороны, капитализм имеет тенденцию бесконечного роста, но с другой стороны, он помещён в условия ограниченных возможностей планеты касательно сырьевых ресурсов и способности перерабатывать загрязнения. Возможные проблемы истощения ресурсов и соответствующие прогнозы многократно обсуждались на международном уровне — достаточно вспомнить знаменитый доклад «Пределы роста», предоставленный в 1972 году Римскому клубу группой учёных из США и Норвегии. Однако все попытки повлиять на сложившуюся ситуацию сильно осложняются серьёзным политическим влиянием капитала и сводятся к попыткам сконструировать «экологически ответственные» формы капитализма.

Достижения науки и техники позволяют организовать меры по рациональному природопользованию и переработке тех отходов, которые нами уже накоплены. Вследствие этого взятые на вооружение капитализмом технологии могли бы теоретически видоизменить, реформировать сам капитализм, сделать его «зелёным». На практике оказывается, что плоды технологического скачка, когда они попадают в руки нынешней производственной системы, всецело подчиняются её логике и смыслу существования. Компонент рационального природопользования приносится в жертву максимизации прибыли, которая в случае адаптации новых технологий встаёт на качественно иной уровень. И если технология способна снизить использование какого-либо ресурса, то со временем его потребление парадоксальным образом возрастает. Первой такой технологией стало усовершенствование паровой машины Джеймсом Уаттом. Несмотря на то, что новая машина была способна более эффективно потреблять уголь, к середине XIX века расходы угля в Англии только выросли. Это парадокс Джевонса — возрастание потребления ресурса при внедрении технологии экономии ресурса (назван в честь экономиста Уильяма Джевонса, впервые описавшего ситуацию в 1865 году). Из более современных примеров можно упомянуть рост потребления энергии нефти с начала 70-х годов на фоне огромного количества эффективных мер, снижающих потребление энергии в производстве и быту. Так, США с 1970 года смогла вдвое снизить количество используемой нефти на доллар ВВП, но потребление нефти, газа и угля выросло минимум на 50%. Получается, что в руках капиталистического производства технологии эффективного использования ресурсов превращаются в ещё более эффективный способ производства ради производства и прибыли ради прибыли. В итоге мы получаем резкий прирост не только в сфере доходов компаний, но и объёма отходов производства и бытового мусора.

Итак, императив роста, лежащий в основе капитализма, использование технологий для наращивания прибыли, постоянное подстёгивание потребления с целью создания спроса и типичные «болезни» вроде кризисов и роста социального неравенства неизменно ударяют по природному равновесию. И все рассмотренные примеры экологических проблем, порождаемых современной системой, угрожают существованию человечества всё больше и больше. Поэтому в попытках анализа возможных путей выхода из сложившейся ситуации на пороге глобальных катастроф ясно вырисовывается ответ: необходимо радикальным образом менять систему товарно-денежных отношений. Остаётся понять и решить — как именно.

Реформировать или заменить?

Несмотря на то, что обострение экологических кризисов мы застали в XX веке, размышления о росте населения, развитии технологий и присущая им опасность чрезмерной эксплуатации природы возникли в Новое время. На рост население обращал внимание английский экономист Томас Мальтус — он развил собственную теорию, из которой следовало, что за перенаселённость планеты должны отвечать бедные слои населения, и для остановки всемирной человеческой популяции необходимо насаждать нормы христианского аскетизма. Маркс, уделявший немало внимания вопросам природопользования, и его последователи подвергли мальтузианство резкой критике. В частности, Маркс в своей работе «Наброски к критике политической экономии» отмечает:

Карл
Маркс
При посредстве этой теории мы стали понимать глубочайшее унижение человечества, его зависимости от условий конкуренции; она показала нам, как, в конце концов, частная собственность превратила человека в товар, производство и уничтожение которого тоже зависит лишь от спроса; как вследствие этого система конкуренции убивала и ежедневно убивает миллионы людей; всё это мы увидели, и всё это побуждает нас покончить с этим унижением человечества путём уничтожения частной собственности, конкуренции и противоположности интересов.

Подобная постановка вопроса, как в мальтузианстве, по мнению Энгельса, стало самым откровенным провозглашением войны буржуазии против пролетариата. Забегая вперед, стоит отметить, что подобные идеи под вывеской неомальтузианства обрели второе дыхание в рамках неолиберальных концепций по развитию общества и производства.

Ещё больший размах дискуссии по вопросам защиты природы приобрели к середине XX века, когда беспокойство массы людей за состояние окружающей среды и всеобщее ощущение надвигающейся экологической катастрофы вызвало появление множества экологических движений (наподобие Greenpeace) и научных групп. Принципиально здесь то, что уже с момента появления общественные организации такого рода выстраивали свою деятельность не только в сугубо научном, но и общественно-политическом поле, тем самым послужив катализатором для всеобщей экологической рефлексии. Как результат, появилось немало идей и программ, анализирующих ситуацию (вроде уже упомянутых «Пределов роста») и предлагающих переустройство общества. Все из них проделали путь от чисто научных концепций через создание политических движений «зелёного» оттенка и сейчас пребывают на стадии концепции экологической модернизации, нашедшей признание в самых «экологичных» странах Европы и взятый капиталистической системой за некий консенсусный способ вести хозяйственную деятельность.

Говоря же о политических концепциях, нельзя не вспомнить о «зелёном капитализме» или эко-капитализме (eco-capitalism), идеи которого возникли в ответ на очевидные запросы общества на срочное реформирование существующих экономических отношений. Вкратце, эта концепция основана на представлениях о капитале как неотъемлемой части экосистем («зелёный капитал»), из которых вытекают предложения о государственном регулировании рынка в интересах охраны окружающей среды. В соответствии с эко-капиталистическими мыслителями, при сохранении рыночного типа товарно-денежных отношений возможно их перенастройка с учётом экологических требований общества, так чтобы создать экологически ответственную капиталистическую систему. Подспорьем здесь должно послужить возникновение и развитие «зелёных производств» и спрос на экологически чистые товары и услуги. На основе «зелёных» решений, инкорпорированных в капитализм, должен постепенно развиваться «устойчивый капитализм» (sustainable capitalism). Рынок, кстати говоря, давно откликнулся на концепции зелёного пути существования капитализма, предлагая множество «экологически чистых» и «зелёных» товаров и услуг; «быть зелёным» стало модно, престижно и прибыльно.

Проблема зелёного капитализма, что неудивительно, кроется в том же, в чём и его экологическая опасность — разумеется, в самой сути существования ради прибыли. В политическом поле попытки изменить существующий порядок вещей раз за разом наталкиваются на сопротивление корпораций — главных получателей выгоды от нынешней системы и расходовании ресурсов планеты. Обладая вполне ощутимым политическим влиянием, крупные капиталисты стремятся сохранить контроль над добычей тех же полезных ископаемых, а с другой — пытаются переложить решение проблем своей деятельности на весь остальной, менее обеспеченный мир (как уже обсуждалось в примере с утилизацией мусора). Все существующие примеры «мирного сосуществования» капиталистической экономики и «зелёной» политической повестки характерны для небольшого числа стран, и, к сожалению, такие успешные локальные примеры не меняют суть проблемы в мировом масштабе. Политика экологической модернизации при всех её несомненных достоинствах проявила уникальное свойство существовать бок о бок со старыми порядками капиталистической эксплуатации природы, так как она так же технократична по своей сути и вполне комфортна для восприятия. К тому же она оказалась жизнеспособной только при серьёзном вмешательстве государства в регулирование рынка, что явно не радует адептов «свободного рынка», к которым обращена модернизация.

Пока что мы вынуждены наблюдать параллельное развитие двух тенденций: впечатляющий научно-технический и социальный прогресс в сфере бережливого отношения к окружающей среде и всё большую экспансию крупных потребителей сырья в природу в погоне за наращиванием прибыли. Реальность в целом такова, что мировые экологические проблемы нельзя решить исключительно технологическими средствами и в рамках рыночных отношений. Для достижения глобального экологически положительного эффекта необходимы решительные преобразования в социальной и экономической сфере, в некотором роде — экологическая революция. Это, пожалуй, единственная точка зрения, с которой в той или иной степени соглашаются все экологически мыслящие люди вне зависимости от политических взглядов.

Решение экологических проблем: социалистический подход

Если проблема роста как неотъемлемая часть капитализма и его основная экологическая проблема не позволяет всерьёз заниматься глобальными экологическими проблемами, то возникает вопрос: насколько эффективен социализм в решении этих вопросов? Вкратце можно уверенно сказать, что социалистический подход обладает большей гибкостью в разработке принципиальных решений в вопросах природопользования, так как вопросы роста для него — не необходимость, а дело политического выбора и, как следствие, входят в область грамотного планирования в интересах общества. Такой подход, кстати, как раз и реализован во всех успешных примерах «зелёного капитализма»: путём планомерного изменения законодательной базы и без оглядки на прибыль корпораций государственные структуры создали жизнеспособные элементы экологически ответственного общества. В более крупных и действенных масштабах, необходимых для решения обсуждаемых проблем, необходимо соответствующая глобальная замена существующих капиталистических отношений на систему социалистического типа, которая будет работать в первую очередь в интересах всего общества, а не небольшой группы владельцев корпораций и основных загрязнителей планеты. Имеющаяся мотивация для производства и потребления товаров и услуг в этом случае имеет все шансы быть заменённой на свою изначальную идею удовлетворения потребностей людей вместо устремлённого в бесконечность преумножения капитала. Также появляется возможность постеленной модернизации «грязных» технологии на экологически более приемлемые и прекращения использования технологий для эксплуатации природы.

Сама по себе декларация социализма, однако, не гарантирует решение существующих экологических проблем. Без проявления политической воли и задействования материальных и интеллектуальных ресурсов, направленных на развитие альтернативной системы производства и потребления, тот мотив роста, присущий капитализму, может закрепиться и в новой системе социалистического устройства с помощью бюрократических инструментов. Нечто подобное произошло в Советском Союзе, где количественные характеристики планирования были институализированы утвердившейся во власти номенклатурой и стали собственным императивом роста для советского существования.

Просчёты СССР в обращении с окружающей средой стали традиционной точкой опоры для многих критиков социализма как пути решения экологических проблем, одним из главных аргументов против социалистического подхода к природопользованию. Особенно эта критика, что вполне логично, стала доминирующей в начале 90-х годов после краха СССР и родственных ему режимов в Европе. Однако для объяснения ситуации с Советским Союзом необходимо выделить две основных причины, одна из которых уже обозначена — бюрократизация планирования экономики без серьёзного учёта последствий, когда количественные экономические показатели были для властной верхушки важнее всего. Вторая же причина частично пересекается с первой и связана с начальными условиями после революции, при которых началось развитие молодого государства. Остро нуждаясь в развитой промышленности, советское правительство в рамках реализации планов по индустриализации страны всецело заимствовало у капиталистических стран производственные процессы и технологии (включая тейлоровскую научную организацию труда, интерес к которой появился ещё во времена Российской империи). Пятилетки содержали грандиозные планы, которые нужно было претворять в жизнь; эти планы были осуществимы только с полноценным применением технологий как инструмента роста экономики без оглядки на возможные последствия. В 20-е годы и в начале 30-х Советский Союз всё же обладал мощным потенциалом в области экологии и охраны природы. Американский историк Дуглас Уинер, занимающийся изучением охраны природы в СССР, в своей книге «Экология в Советской России» отмечает:

Дуглас
Уинер
Для многих будет удивительно узнать, что ещё в 1920-х гг. и в начале 1930-х Советский Союз был на переднем крае развития теории и практики охраны природы. Русские первыми предложили выделять специально охраняемые теории для изучения экологических сообществ, и Советское правительство было первым, кто воплотил эту идею. Более того, русские были первыми, кто понял, что планирование регионального землепользования и восстановление разрушенных ландшафтов должны строиться на основе экологических исследований. В настоящее время этими идеями и концепциями руководствуются, разрабатывая политику в области охраняемых территорий, не только в Советском Союзе, но и во многих других странах.

Позже, при развитии сталинизма и окончательном оформлении бюрократии как направляющей силы в Советском государстве, экологические идеи были по сути вычеркнуты из повестки развития социализма и в 70-е годы стали уделом диссидентского движения. Тем не менее, для нас опыт Советского Союза — даже негативный — является довольно ценным и показательным: он даёт шанс тщательно проанализировать ошибки и избежать в будущем ловушки развития, при попадании в которые социалистическое общество может воспроизводить капиталистический тип производства и неизбежно получить типичные для капитализма экологические проблемы.

Капитализм в первую очередь служит наращиванию прибыли и вследствие этого не может существовать без постоянного роста. Стоящие на службе капитала политические режимы только способствуют дальнейшей варварской экспансии крупных производств в окружающую среду и активно сопротивляются любым серьёзным инициативам со стороны общественных сил. Так как собственные классовые интересы владельцев капиталистических производств всегда стоят выше общественных и игнорируют фундаментальные экологические проблемы, то капитализм по своей сути — это экологически неустойчивая система, которая постепенно подводит человечество к пропасти. Социалистическая реорганизация, особенно когда она полностью дистанцируется от капиталистического наследия и всецело подчиняется интересам общества и принципам демократического планирования, способна дать возможность в решении существующих проблем.

Решение любых экологических проблем давно перешло в область политических требований. Существующее экономическое неравенство включает в себя и экологическое неравноправие, когда большинство общества вынуждены страдать за то, как бездарно и эгоистично распоряжаются ресурсами небольшие группы крупных собственников. Поэтому сейчас, когда мы говорим о кризисе капитализма как об экологически несостоятельной системе, необходимо выдвигать жёсткие политические требования по защите окружающей среды. В первую очередь, необходимо добиваться передачи крупной промышленности, особенно в сфере добычи полезных ископаемых в общественную собственность. Сама система по добыче ресурсов должна быть полностью пересмотрена: она должна быть переоборудована и реорганизована, добыча сокращаться, экологически безопасная переработка и повторное использование расти, вместе с этим эффективность использования ресурсов должна повышаться (и никакого парадокса Джевонса!). Выбросы в атмосферу необходимо поэтапно сокращать, минимум на 25% каждый год, причем единственно пригодным для этого способом — путём радикального переоборудования и сокращения ресурсоёмких производств и повышения их эффективности. Это подразумевает массовые инвестиции в науку и инженерию, переквалификацию работников и работниц (никто из них не должен пострадать от изменений или остаться без средств к существованию). Организованная борьба за бережное и продуманное ведение хозяйственной деятельности вне логики накопления капитала, за демократический контроль организаций трудящихся над экономикой позволит предотвратить надвигающиеся экологические потрясения и начать устранять уже существующие проблемы.