Троцкий об итало-эфиопской войне

Предисловие

Это письмо Льва Троцкого, впервые переведенное на русский язык, относится к дискуссии о характере итало-эфиопской войны 1935-36 годов.

Тогда этот вопрос определял многое: отказ лидеров Независимой Лейбористской партии (в то время в ней состояло немало британских троцкистов) поддержать Эфиопию звучал рефреном к их же отказу от вступления в интернациональную марксистскую организацию. Партия предпочла остаться «независимой» — и исчезла, спустя сорок лет растворившись в Лейбористах, окончательно перейдя на социал-демократические позиции. Сегодня вопрос о поддержке той или иной стороны в войне между империалистическими и неимпериалистическими странами встает снова.

К 1935 году окрепший фашистский режим Муссолини жаждал завоеваний: диктатор еще много лет назад обещал, что Италия встанет в один ряд с главными империями Европы, Британией и Францией. Война за колониальное владычество над последней самостоятельной страной в Африке, богатой золотыми приисками, стала первой военной кампанией Муссолини. Взятие Эфиопии должно было соединить итальянские владения в Эритрее и Сомали в единую Восточно-африканскую колонию Италии.

Сама Эфиопия к тому времени была отсталой феодальной страной со сложной иерархией знати и племенных вождей. Это была слабая империя, которая регулярно пыталась захватить ещё менее развитых соседей. Покорение народов эфиопскими кланами под руководством слабого императора продолжалась и в конце 19 века. Но оно отличалось от шедшего в то же время захвата колоний европейскими капиталистическими империями, как отличался бы, например, поход Ермака в Сибирь.

Последний император (негус) Эфиопии Хайле Селассие был просвещенным деспотом, который захватил власть в стране на фоне династической неразберихи и недовольства знати действиями предыдущего негуса. С 1916 года он проводил масштабные реформы и утверждал, что пытается модернизировать страну, чтобы сделать её «более похожей» на развитые страны Европы. Он добился включения Эфиопии в Лигу наций, надеясь на защиту «мирового сообщества», если колониальный передел Африки продолжится и после Первой мировой войны. Жизнь обычных жителей Эфиопии улучшалась медленно — Селассие продолжал опираться на знать и крупных землевладельцев.

Понимая слабость своей армии в сравнении с европейскими империалистами, Селассие попытался закупить современное вооружение, но везде получил отказ. К 1935 году эфиопские войска имели 400 тысяч винтовок разных марок и калибров, 200 устаревших артиллерийских орудий, 5 (пять!) легких танков и 50 зениток. Еще одна часть армии — а точнее, ополчение из племенных боевых отрядов, — сражалась копьями и щитами.

К моменту написания письма Троцкого, итальянские войска уже заканчивали разгром эфиопских сил, используя свое колоссальное техническое преимущество. К слову, сталинский режим в Советском Союзе официально осудил агрессию Италии, но продолжал снабжать фашистов топливом и через Коминтерн блокировал забастовки в европейских странах против поставок воюющей Италии. Селассие бежал в Великобританию. В мае 1936 года он выступил в Женеве на заседании Лиги наций:

Хайле
Селассие

Я <...> требую справедливости для своего народа, и помощи, обещанной ему 8 месяцев назад, когда 50 наций единогласно вынесли вердикт об имевшем место нарушении международных обязательств и агрессии, совершенной против эфиопского народа. Не было еще случая, <...> чтобы целый народ подвергался столь невыносимой жестокости со стороны агрессора, при полном попустительстве тех, кто объявил себя его союзниками. <...> Неужели поставленные перед фактом агрессии государства склонятся перед силой? Сегодня жертва мы, завтра наступит ваша очередь.

Если эта речь не напомнила вам слова другого главы государства, нашего современника, то стоит поместить ещё одну цитату Селассие:

Так и Владимир Зеленский на протяжении пяти месяцев называет Украину «надежным щитом» Европы и обращается к миру за военной помощью.

Но правда в том, что, как и Селассие, Зеленский напрасно взывает к капиталистическим хищникам в надежде на помощь, зазря объявляя то Штаты, то Великобританию «союзниками». Только летом 1940 года, через месяц после того, как Италия официально объявила войну Великобритании, та признала Эфиопию союзником. Ещё через год, действуя уже в собственных интересах, британская армия разгромила фашистские войска в Эфиопии, и только в 1947 году «вернула» управление страной беглому негусу.

Оставив итало-эфиопскую войну без внимания, левые организации совершили ошибку: кто из-за непонимания важности интернациональной борьбы, а кто из-за слабоволия, решив покрасить оба неприятных, антирабочих режима воюющих стран одной краской и самоустраниться. Сегодня нам стоит прислушаться к оценке Троцкого, который ставил вопрос о войне Италии и Эфиопии не абстрактно, а исходя из революционной перспективы.

Максим Розгин, 28 июля 2022

О диктаторах и «высотах Осло». Письмо английскому товарищу

Дорогой товарищ!

Я с великим изумлением прочитал отчет о съезде Независимой Лейбористской партии (ILP) в выпуске New Leader от 17 апреля 1936. По правде, я никогда не лелеял каких-либо иллюзий по отношению к пацифистским парламентариям, стоящим во главе лейбористов. Но их политическая позиция и все их поведение на съезде выходят даже за рамки того, что было бы обычным ожидать от них. Я уверен, что вы и ваши друзья пришли примерно к тем же выводам, что и мы здесь. Тем не менее я не могу не рассказать о некоторых своих наблюдениях.

1. Макстон (Джеймс Макстон (James Maxton), лидер Независимой лейбористской партии, социалист и пацифист — прим. пер.) и некоторые другие высказывают мнение, что итало-эфиопская война является «конфликтом между двумя враждующими диктаторами». Для этих политиков естественным является вывод, что пролетариат не должен делать выбора между двумя диктаторами. Они определяют характер войны политической формой [участвующих в ней] государств. Далее они берут эту форму в исключительно поверхностной и описательной манере, игнорируя социальный фундамент обеих «диктатур». Диктатор может играть и прогрессивную роль в истории; например, Оливер Кромвель, Робеспьер и т. д. С другой стороны, действовавший в рамках британской демократии Ллойд Джордж проводил крайне реакционную диктатуру во время [Первой мировой] войны. Если диктатор станет во главе восстания индийского народа против британского гнета — поддержит ли этого диктатора Макстон? Да или нет? Если да, почему он отказывается поддержать эфиопского диктатора в его попытке скинуть итальянских угнетателей?

Если Муссолини победит, это будет значить укрепление фашизма и империализма и упадок духа у народов-жертв колониализма в Африке и по всему миру. Победа негуса же (императорский титул в Эфиопии — прим. пер.) будет обозначать массивный удар не только по итальянскому империализму, но и по империализму вообще, и даст мощный импульс повстанческим силам угнетенных народов. Нужно быть полностью слепым, чтобы не видеть этого.

2. МакГоверн (Джон МакГоверн (John McGovern) — шотландский социалист, член ILP, один из пяти депутатов партии в британском парламенте в 1930-х годах) ставит на одну полку «бедную маленькую Эфиопию» 1935 года с «бедной маленькой Бельгией» 1914-го; в обоих случаях это означает поддержку войны. Смотрите, у «бедной маленькой Бельгии» десятки миллионов рабов и рабынь в Африке, в то время как эфиопский народ борется, чтобы не попасть в рабскую зависимость от Италии. Бельгия была и остается частью европейской империалистической цепи. Эфиопия же — лишь жертва империалистических аппетитов. Ставить их в один ряд — чистейший нонсенс.

С другой стороны, занять сторону Эфиопии против Италии — ни в коем случае не значит поощрить британский империализм начать войну. Именно сейчас об этом говорят множественные статьи в New Leader. Вывод МакГоверна, что главная задача ILP «стоять в стороне от ссор диктаторов», — это показательный пример импотенции духа и морали пацифизма.

3. Самый позор, однако, открылся после голосования. После того, как съезд отклонил скандальное пацифистское шарлатанство 70 голосами против 57, наш нежный пацифист Макстон вытащил револьвер ультиматума, наставил его в сердце съезда и добился нового голосования: 93 против 39. Так что мы видим, что диктатуры — это не только в Риме или Аддис-Аббеба, но и в Лондоне. И из трех этих диктатур я вижу самой вредной ту, что хватает за горло собственную партию во имя своего парламентского престижа и пацифистской путаницы. Партия, которая терпит такое поведение, — это не революционная партия; если она сдает (или «откладывает») свою принципиальную позицию по важнейшему вопросу из-за Макстоновских угроз отставкой, то и в решающий момент она не выстоит под неизмеримо более высоким давлением буржуазии.

4. Подавляющим большинством съезд запретил существование группировок внутри партии. Замечательно! Но во имя чего Макстон выдвинул ультиматум съезду? Во имя парламентской группировки, которая считает партийную машину своей частной собственностью и сама стала той самой фракцией, которую нужно резко приструнить для выполнения демократических решений партии. Партия, которая распускает оппозиционные группировки и позволяет правящей клике делать что ей угодно — это не революционная партия. Она не сможет привести пролетариат к победе.

5. Позиция Феннера Броквэя по этому вопросу — это крайне поучительный пример политической и моральной слабости центризма. Феннер Броквэй по везению принял верную позицию по этому важному вопросу, совпадающую с нашей. Разница, однако, в том, что как марксисты мы занимаем позицию всерьез. Для Феннера Броквэя же эта позиция скорее случайна. Он верит, что для британских рабочих важнее иметь в лидерах Макстона с неверной позицией, чем занимать правильную позицию без Макстона. Это судьба центризма: считать случайности важными и важные вещи случайными. Поэтому центризм нельзя воспринимать всерьез.

6. Что касается Интернационала, в очередной раз проявилось наличие старых путаниц, несмотря на очевидное банкротство Третьего интернационала. Ничего серьезного не было сказано про «приглашение» [к вступлению] от него. Но центризм и не подразумевает серьезности. Даже понимая, что пролетарского интернационала больше нет, он [Броквэй] отказывается строить новый. Почему? Потому что у него нет принципов.

Потому что у них и не может быть принципов. Потому что даже если он пытается занять принципиальную позицию по какому-либо вопросу, то тут же получает ультиматум от правого крыла и отступает. О какой цельной революционной программе может вообще идти речь в таких условиях? Затем, расписываясь в своей беспомощности, он изрекает благие пожелания: что новый интернационал возникнет «из развития социалистических движений», тем самым оставляя эту задачу историческому процессу, который когда-нибудь да что-нибудь произведет на свет. Этот сомнительный союзник доходит до того, что опыт ленинского Интернационала обнуляет до уровня Второго Интернационала. Раз так, пролетарские революционеры должны бороться сами по себе, подстраивая перспективы революционной программы под сиюминутные исторические тенденции.

7. Феннер Броквэй после своей жалкой капитуляции перед Макстоном продолжил яростно бороться против подписавшихся [под позицией о необходимости нового Интернационала]. Он, Броквэй, не может позволить новому интернационалу быть созданным «с вершин Осло». Я оставлю в стороне тот факт, что я не живу в Осло, и что Осло не расположен на каких-либо высотах. Те взгляды, которые я разделяю вместе с тысячами товарищей, не связаны какими-либо географическими рамками. Они марксистские и интернационалистские. Наши взгляды изложены и защищены во множестве тезисов, памфлетов и книг. Если Феннер Броквэй считает их ложными, пусть он изложит собственные. Мы всегда открыты к лучшей выучке. Но, к сожалению, Феннер Броквей не может рисковать в этой области после того, как повернулся к Макстону, предав свои принципы. Вот почему ему не остается ничего другого, кроме как потешаться над «высотами Осло», в чем он тотчас же совершает тройную ошибку: в отношении моего адреса, в отношении топографии норвежской столицы и, наконец, в отношении основополагающих принципов международных действий.

Мои выводы? Ситуация с ILP кажется мне безнадежной. 39 делегатов, которые несмотря на провал фракции Феннера Броквэя, не сдались перед ультиматумом Макстона, должны искать другие пути создания подлинной революционной партии для британского пролетариата. Она должна быть под баннером Четвертого Интернационала.

Лев Троцкий, 22 апреля 1936 года

Оригинал письма на английском