Коронавирус поражает китайскую диктатуру

Этот онлайн-комментарий жителя Вэньчжоу, одного из нескольких крупных городов, жители которых оказались взаперти из-за беспрецедентного китайского карантина. Он свидетельствует о взрывном гневе, который ощущается по всему Китаю из-за того, что эпидемия нового коронавируса COVID 19 распространяется с пугающей скоростью.

На 13 февраля число погибших от вируса составляет 1363 человек, а количество подтвержденных случаев заражения превысило 60 тысяч. Каждый день от вируса умирают более 100 человек. Китайский режим заявлял, что эпидемия достигнет пика к первой неделе февраля — сейчас его прогнозы представляются безнадежно нереалистичными. Зарубежные и гонконгские эксперты предупреждают, что пик может наступить только в апреле или мае. Многие ученые скептически относятся к официальным китайским отчетам и говорят, что число зараженных может быть в десять раз выше.

Вирус, который поражает дыхательную систему, в течение пяти недель унес больше жизней, чем унесла более чем за полгода эпидемия ТОРС (тяжелого острого респираторного синдрома, более известного как атипичная пневмония; англ. SARS) 2003 года. Нынешний кризис показывает, что диктатуру так называемой Коммунистической партии Китая (КПК) эпидемия 17-летней давности ничему не научила. Что еще хуже, усиление авторитарного режима и чрезвычайная централизация власти в форме «единоличного правления» (это две основные черты восьмилетнего пребывания Си Цзиньпина у власти) привели к еще более неуклюжей, вялой реакции со стороны китайского государства. Стремительная полувоенная карантинизация городов — не признак эффективности китайских властей, как это описывают в некоторых СМИ, а показатель отсутствия иных возможностей, кроме как вертикально-репрессивного «администрирования» многомиллионных агломераций.

Пекин впал в кризис исторического масштаба — кризис, который режим, у руля которого находится Си, сотворил собственными руками. Мало того: сейчас мы по сути видим повторение прошлого года, когда этот режим схожими методами действовал во время кризиса в Гонконге, потом похожая ситуация случилась и в Тайване.

Эти кризисы, быстро сменяя друг друга и всё более усугубляясь из-за беспрецедентной борьбы китайской сверхдержавы с американским империализмом (и эпидемии суждено стать еще одним полем битвы в этом конфликте), начали подрывать доверие к правящей элите Китая и к прежде железной вере в устойчивость авторитарной капиталистической модели КПК. «Сильный лидер» Си, которого обвинили в том, что он спасал власть КПК, скорее всего, спровоцирует крах этой системы. То, как бездарно режим разбирался с эпидемией, натолкнуло американского комментатора Билла Бишопа к следующей мысли: «Си и [КПК] настолько близки к экзистенциальному кризису, что такого, я думаю, мы не видели с 1989 года».

Если кратко описывать вспышку коронавируса, то это будет история бездействия бюрократов и неумелого руководства со стороны местных чиновников, а также укрывательства фактов — традиции, которая укоренена в том, что Минсин Пей называет «патологической скрытностью» КПК. После всего этого последовали непропорционально жёсткие меры, которые Пекин инициировал, чтобы навязать свою волю. Он осознал (слишком поздно) то, что он мог бы узнать гораздо раньше, если бы его гигантский аппарат служб безопасности не задерживал и не терроризировал тех, кто пытался предупредить общество о надвигающейся опасности.

Гуманитарный, экономический и политический кризис

В результате Китай столкнулся с гуманитарным, экономическим и политическим кризисом в одном флаконе. Он продолжается с того момента, как 23 января, в канун китайского Нового года, диктатура приказала ввести самый большой карантин в мировой истории. В заблокированных городах находятся 60 миллионов человек — население всей Италии. Кроме этого, несколько десятков миллионов человек в городах по всему Китаю обязаны не покидать свои дома: на них наложены жесткие ограничения, позволяющие выходить на улицу только одному члену семьи в сутки, чтобы купить предметы первой необходимости.

Жизнь в карантинных городах, таких как Ухань (эпицентр эпидемии), стала напоминать условия военного времени: население сталкивается с серьезными трудностями, острой нехваткой медикаментов и длинными очередями на прием к врачу в недостаточно финансируемых и переполненных больницах. Ху Синдо, профессор экономики Пекинского технологического института, назвал ситуацию «апокалиптической» и сравнил условия карантина с условиями жизни во время Великого китайского голода 60 лет назад.

Десятки миллионов рабочих остались без работы, ведь фабрики и учреждения закрыты. На большей части территории страны новогодние каникулы продлили на десять дней, а в некоторых регионах каникулы продлятся еще больше. Учителям не платят зарплату, поскольку школы приказано закрыть на неопределенный срок.

Миллионы рабочих-мигрантов из внутренних провинций оказались во власти новых карантинных правил и ограничений на передвижение, широко распространившихся по всей стране. Появилось вирусное видео, на котором супружеская пара не может проехать по мосту, соединяющему две провинции, потому что власти перекрыли проезд между ними.

Провинция Хубэй, административным центром которой является Ухань, насчитывает десять миллионов мигрантов, живущих и работающих в других провинциях. Эти рабочие сталкиваются с дискриминацией и даже преследованием. Как сообщает Ли Юань для The New York Times, «местным властям больше удается притворяться, что они работают, чтобы сдержать распространение вируса, чем находить реальное решение проблемы. Многие из них сейчас ищут способы, чтобы выслеживать и даже высылать уроженцев провинции Хубэй, чтобы предотвратить распространение заболевания». Это может привести к тому, что рабочие начнут прятаться, что подорвет борьбу с эпидемией.

По мнению Human Rights Watch, жесткие меры, предпринятые Си и Постоянным комитетом Политбюро, сводятся к «стрельбе из пушки по воробьям». Жизнь в большей части Китая приостановилась. Это привело к возникновению новых очагов напряженности в государственной системе Китая, когда разные регионы вводят свои собственные карантинные меры и ссорятся друг с другом, вместо того чтобы координировать выделение ресурсов для чрезвычайной помощи.

Дали, город в провинции Юньнань, перехватил партию масок, которые везли в Чунцин, что спровоцировало конфликт между администрациями двух городов. Государственные СМИ также сообщают, что в Циндао таможенники конфисковали медицинские товары, которые направлялись в город Шеньян. Власти Циндао заявили, что эти действия они предприняли в ответ на то, что чиновники Шеньяна до этого изъяли партию товаров, предназначенных для Циндао. Такие случаи вызвали у людей отвращение и гнев в социальных сетях.

«Антропогенная катастрофа»

«Это настоящая антропогенная катастрофа», — так звучал комментарий в одном из постов в соцсетях, который хорошо обобщил ситуацию. Несмотря на то, что государственные цензоры маниакально удаляют антиправительственные высказывания, такие взгляды теперь стали «событием, сравнимым с наводнением», как описал их просочившийся в сеть внутренний правительственный доклад.

Антиправительственные настроения достигли нового уровня после 6 февраля, когда скончался «распространитель слухов» Ли Вэньлян, врач центральной больницы Уханя. 3 января полиция вынудила Ли подписать письмо, в котором говорилось, что он распространял «лживые измышления», когда предупреждал коллег о появлении нового вируса, похожего на ТОРС. Его пример использовался в качестве средства устрашения, чтобы заставить остальной медперсонал в Ухане молчать.

Когда появились новости о том, что все получившие выговор уханьские «распространители слухов» (Ли и его коллеги) были медицинскими работниками, пытавшимися поднять тревогу, в социальных сетях вспыхнул гнев. КПК была вынуждена обращаться с Ли, который к тому времени уже заразился вирусом, мягко, ему разрешили давать интервью для СМИ. Верховный народный суд даже опубликовал заявление, где утверждалось, что Ли не нужно было наказывать.

Это была попытка центрального правительства сдержать и разрядить массовое недовольство, перенаправить его на местные власти Уханя, чтобы подготовиться к еще большей цензуре и преследованию «распространителей слухов» в будущем. Любые тактические уступки, на которые идет режим Си, как, к примеру, в прошлом году в Гонконге, не сигнализируют об изменении курса, а всего лишь представляют собой попытку выиграть время для сохранения бескомпромиссного авторитарного режима.

В последнем интервью, которое Ли дал Caixin Global, его очень сдержанные слова словно стали призраком, пришедшим за режимом Си: «Я думаю, что в здоровом обществе должно звучать больше одного голоса, и я не одобряю использование государственной власти для чрезмерного вмешательства в жизнь людей».

Даже смерть Ли, сначала объявленная 6 февраля, затем «отмененная» государственными СМИ, а затем повторно объявленная 7 февраля, стала предметом очередной, не слишком умной, попытки сокрытия фактов. По-видимому, огромной КПКшной машине пропаганды и цензуры требовалось больше времени, чтобы среагировать на смерть врача. Эта новость вызвала беспрецедентный всплеск антиправительственного гнева в интернете. Миллионы людей шерили посты о Ли Вэньляне, они ставили хэштеги «Я хочу свободу слова» и «Мы требуем свободы слова» — и их просмотрели десятки миллионов, прежде чем до них добралась цензура.

Удар по китайской и мировой экономикам, скорее всего, по последствиям значительно превысит эпидемию ТОРС. В 2003 году на Китай приходилось около 4% мирового ВВП, тогда как сегодня приходится 16%. Представление о том, что эпидемия станет переломным моментом в глобальной рецессии, вовсе не притянуто за уши, особенно с учетом хрупкого состояния мировой экономики. Это связано с решающей ролью Китая, экономика которого в прошлом году обеспечила более 30% от всего роста мирового ВВП.

Автомобильная промышленность, которая уже во всем мире находится в состоянии кризиса, сталкивается с серьезными сбоями, о чем свидетельствует прекращение работы всех автомобильных заводов Hyundai в Южной Корее из-за нехватки запчастей от китайских поставщиков. Если проблемы в Китае затянутся, европейские автопроизводители столкнутся с аналогичным дефицитом. Непонятно, когда китайские автозаводы и другие крупнейшие предприятия возобновят нормальное производство после продолжительной приостановки работы, вызванной эпидемией.

Но проблемы гораздо глубже. Более длительная эпидемия может стать иглой, из-за которой лопнет огромный пузырь на китайском рынке недвижимости. Это в свою очередь может спровоцировать крах банковского сектора. Ухань, пятый по величине город Китая — это яркий пример пузыря, достигшего взрывоопасного размера. За последние 2 года цены на жилье в городе выросли в 4 раза.

«Люди с деньгами напуганы до смерти и даже не думают разгуливать по улицам, — сказал Financial Times риэлтор из Пекина. — Никто не ходит на работу. Все объекты недвижимости закрыты... эпидемия, безусловно, воздействует очень сильно».

Ухань: хронология катастрофы

В первые критические недели этого кризиса правительство в Ухане сделало всё ровно наоборот по сравнению с тем, что должно было сделать. Они арестовали и заставили замолчать «паникёров», в числе которых были медицинские работники, такие как Ли Вэньлян, пытавшиеся предупредить о потенциальной эпидемии. Они даже не сообщили об опасности персоналу городских больниц, что теперь, когда заразилось большое количество медиков, стало еще одним источником общественного гнева. Речь идет о 40 сотрудниках только в одной уханьской больнице.

Согласно оценкам, с 1 по 20 января Ухань покинули 5 миллионов человек, отправившись в другие регионы Китая. Они не знали, что они могут быть носителями вируса, их не предупреждали о том, что нужно принять элементарные меры предосторожности: носить маски, регулярно мыть руки и избегать массовых скоплений людей.

Более того, 18 января в районе Байбутин уханьские чиновники организовали банкет для 40 000 семей — это произошло всего за пять дней до того, как город был полностью заблокирован по жёсткому указанию центрального руководства КПК, а любой выезд из города попал под запрет. Сейчас десятки зданий в Байбутине, где живут 130 000 человек, помечены официальными предупреждающими надписями красного цвета: «Здания для тех, у кого температура». Caixin Global приводит слова местных жителей, сообщающих о том, что до сих пор, даже после того, как их дома были обозначены как «здания для тех, у кого температура», госчиновники не уведомили их о том, какие меры предосторожности им следует предпринять.

31 декабря должностные лица китайского минздрава проинформировали Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ), учреждение ООН, о вспышке «пневмонии неизвестного происхождения» в Ухани. Через неделю вирусу было присвоено предварительное название 2019-nCoV. Массовые меры противодействия ему начались ещё спустя две недели сразу с полувоенных мер. Несмотря на кучу доказательств обратного, ВОЗ восхваляет то, как китайская диктатура справляется со вспышкой вируса, даже особо отмечая «китайскую систему» и «большие лидерские качества» Си. Поддержка кучки заискивающих женевских бюрократов для КПК слабое утешение, так как у себя в стране она сталкивается со все большим враждебным отношением. Развитие событий показывает, что официальный Пекин, который пытается спрятаться за ошибками местных чиновников Уханя, не способен действовать своевременно.

Революционные судороги

В настоящее время КПК всеми силами старается минимизировать ущерб для себя: она пытается защитить персону «императора» Си и переложить всю вину на администрацию и полицию Уханя. Постоянный комитет Политбюро (внутренний круг КПК) признал, что текущая ситуация представляет собой «серьезное испытание для китайской системы и потенциала управления».

КПК разворачивает весь свой арсенал мер по «обеспечению стабильности» с использованием массовой пропаганды и пиара, в рекордные сроки возводя больницы и объявляя «народную войну» против эпидемии. Несмотря на то, что в Ухане построены две новые больницы, обеспечивающие город, по словам правительства, дополнительными 13 000 койками, этого все еще недостаточно: по независимым оценкам в Ухане насчитывается до 190 000 зараженных.

Пекин недавно объявил о выделении $12 млрд на чрезвычайное финансирование для борьбы с эпидемией. Но на той же неделе он закачал $174 млрд в банковский сектор и рынок ценных бумаг, чтобы предотвратить обвал рынка. Разрыв между этими двумя суммами показывает реальную классовую преданность правителей Китая.

Куда это может привести? В Financial Times Джамиль Андерлини утверждает, что «если распространение вируса не удастся быстро сдержать, для Китая это может оказаться его Чернобылем, когда вранье и нелепость автократии будут у всех на виду».

Такую же точку зрения высказали многие пользователи интернета в Китае, сравнивая ситуацию с ядерной катастрофой 1986 года, которая была важным событием, подорвавшим основы сталинистского режима в СССР. Андерлини также проводит параллель с Тунисом в 2010 году, сравнивая Ли Вэньляна с Мохаммедом Буазизи, торговцем фруктами, чье самосожжение спровоцировало Тунисскую и в целом Арабскую революцию.

Несомненно, китайская диктатура погрузилась в самый глубокий с конца 1980-х годов кризис — и это на фоне массовой борьбы за демократизацию в Гонконге. Протесты на этой «особой китайской территории» готовятся возобновиться, а протестующие пристально следят за ситуацией с коронавирусом на материковом Китае. В это время, 13 февраля, Пекин уволил главу отдела по делам Гонконга и Макао (Hong Kong and Macao Affairs Office, HKMAO) — сейчас это самый высокопоставленный чиновник, которого отправили в отставку в связи с антиправительственными протестами. Новый глава HKMAO Ся Баолонг известен своей личной преданностью Цзиньпиню и кампанией по борьбе с запрещенными религиозными деноминациями в провинции Чжецзян, благодаря которой он получил репутацию жесткого государственника.

Мартовские «двойные сессии» (заседания Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая) теперь могут отменить по причине эпидемии. Если это произойдет, настоящая причина, скорее всего, будет в том, что КПК попытается предотвратить открытое проявление инакомыслия на этом, как правило, тщательно срежиссированном событии.

Скорее всего возобновится борьба за власть внутри КПК и правящей элиты, чему способствуют растущие разногласия по поводу руководящей роли Си. Однако в конечном счете эта борьба элит станет отражением новых общественных настроений, ставящих под сомнение основы текущей политической системы. Если эпидемию в краткосрочной перспективе сдержать не удастся и она нанесет огромный экономический ущерб, это может привести к новому уровню кризиса с потенциально революционными последствиями.

Задача марксисток и марксистов, сторонниц и сторонников ИСА в Китае, состоит в том, чтобы помочь наиболее продвинутым частям рабочего класса и молодежи в политической подготовке. Гуманитарный, экономический и политический кризис в Китае взывает к построению социалистической и подлинно демократической рабочей альтернативы авторитарному капитализму КПК.