Выборы в Германии: без победителей

Поражение ХДС знаменует собой конец эпохи «народных партий» — Социал-демократической партии Германии (СДПГ) и Христианско-демократического союза (ХДС). Партийный ландшафт становится все более нестабильным, многопартийные коалиции — нормой. СДПГ побеждает на выборах, но не доминирует. «Зеленые» добились своего лучшего результата на сегодняшний день, но не оправдали ожиданий. Альтернатива для Германии немного проигрывает, но стабилизирует свои опорные пункты в Саксонии и Тюрингии. Для Die Linke катастрофический результат поднимает вопрос о том, как действовать дальше.

После десяти лет унизительных результатов СДПГ наконец нарастила поддержку до 25,7%, хотя это всё ещё третий худший результат за весь период начиная с 1949 года. Её лидер Олаф Шольц был вовлечен в финансовые скандалы вокруг Cum-Ex и Wirecard, он — сторонник политики сокращений социального бюджета, так называемого «чёрного нуля». Шольц, который вообще-то всю карьеру был воплощением скуки, стал единственной интригой в гонке политических улиток за канцлерство.

В отличие от Зелёных, социал-демократы попытались политтехнологически связать личность Шольца с определённым идеологическим содержанием. На запоминающихся плакатах СДПГ писала: «Минимальная зарплата — 12 евро в час», «Безопасная работа и защита климата». Портрет Шольца на баннерах сопровождался подписями: «Канцлер по доступному жилью», «Канцлер по гарантированным пенсиям». «Дерзость» СДПГ захватывает дух. В течение 19 из последних 23 лет она была в правительстве и не реализовала ничего из этих предложений, скорее наоборот. Олаф Шольц, будучи вице-канцлером от СДПГ с 2018 года, снизил пенсии, создал один из крупнейших секторов с низкой заработной платой в Европе, стимулировал приватизацию муниципального жилья и подъём концернов-операторов жилой недвижимости, а его партия закрепила хроническое недофинансирование клиник введением системы фиксированных ставок (DRG) ещё в 2003 году. Конечно, плакаты СДПГ врут — но, по крайней мере, социал-демократы сумели их однозначно сформулировать.

Однако решающим фактором стали неудачи консерваторов из Христианско-демократического союза.

Недовольство растущей социальной несправедливостью и разочарование в ГроКо (Große Koalition, Большой коалиции — коалиции между СДПГ и ХДС) на выборах 2013 и 2017 годов сказывались в первую очередь на результатах СДПГ, а относительная стабильность страны приписывалась другому члену коалиции — ХДС во главе с Меркель. Во время пандемии все изменилось. СДПГ приписывали успешные меры государственной помощи, ХДС обвиняли в неоднократных неудачах министра здравоохранения Шпана, кризисе клиник, домов престарелых и школ, а также в коррупции.

ХДС: Еще не повержена, но...

Армин Лашет, который олицетворяет кризис ХДС своими пассивностью, неуместным поведением во время наводнения на западе Германии и отказом отвечать на прямые вопросы, справедливо вызвал возмущение и отвращение миллионов немцев. Но он не более ответственен за поражение ХДС, чем социал-демократы Штайнбрюк и Шульц (если кто-то еще помнит их) — за поражения СДПГ в 2013-2017 годах. Кризис христианских демократов имеет более глубокие причины. Отчуждение избирателей от всех системных партий выросло, и в первую очередь это коснулось ХДС.

Во время пандемии коронавируса ХДС воспринималась как властолюбивая, лоббистская и коррумпированная политическая структура. Корпорации щедро одаривались миллиардами евро господдержки — и, как Daimler, даже во время кризиса продолжали выплачивать дивиденды своим богатым акционерам. В то же время трудящиеся в сфере обслуживания должны были опасаться за свое существование. Семьи находились под огромным давлением ограничительных карантинных мир. Депутаты ХДС обогащались благодаря огромным коррупционным контрактам на поставку медицинских масок, но были абсолютно беспомощны во время наводнений на Аре, Эрфте и в Айфеле.

Союз всё больше становится партией пожилых людей, малых городов и сел. Количество людей старше 70 лет в ХДС достигло 38%, тех, кто моложе 25 лет, только 10%, моложе 35 лет — 14%. В то же время общественные настроения сместились влево по таким важным вопросам, как равноправие женщин и ЛГБТК-людей, а также по вопросу перераспределения богатства, налоговой справедливости и устойчивости климата. У молодого поколения сильнее антирасистские настроения. В то же время небольшая часть избирателей Христианско-демократического союза, которая сместилась вправо, мигрировала в АдГ.

Союз был самой надежной партией немецкого капитала на протяжении десятилетий. Своей электоральной поддержкой он обязан образу «народной партии», в которой якобы примиряются интересы капиталистов, малого бизнеса, рабочих и крестьянского населения. Это все больше вступало в противоречие с реальностью.

После выборов 26 сентября эпоха социального примирения и Ангелы Меркель закончилась. Усиливается внутренняя напряженность и конфликты. Жёсткое неолиберальное крыло Фридриха Мерца, которое имеет больше сторонников среди членов партии, чем среди избирателей, потребует расширения мер в интересах корпораций. Правопопулистская фракция «Союза ценностей» усилит националистическое давление на партию и будет готовить почву для сотрудничества с АдГ, продвигая эту повестку в первую очередь в восточногерманских землях. Наиболее гибким кажется ХСС (Христианско-социальный союз — региональная партия Баварии, с которой ХДС входит в блок с 1949 года) вокруг Маркуса Сёдера, который способен говорить с зелеными о модернизации капитализма и в то же время использовать антимигрантскую риторику.

Гегемонистская фаза Союза, времена, когда он намного опережал другие партии, имея более 30 или даже 40%, закончились. Нельзя исключать, что центробежные силы в ближайшие годы станут настолько сильными, что партия распадется и на её осколках появятся новые буржуазные образования.

Отчуждениe от выборов. Классовый вопрос

Во время опросов многие люди говорили, что Союз должен, наконец, быть отстранен от власти. При этом у них не было ожиданий скорых перемен и ощущений наличия реальной альтернативы, как это в 1998 году, когда СДПГ и Зеленые закончили эпоху Гельмута Коля. Все модели коалиций между партиями в их нынешнем состоянии считаются большинством избирателей «скорее плохими», чем «скорее хорошими». Согласно опросу ZDF за неделю до выборов, 37% поддерживают «светофор» (СДПГ-СвДП-Зелёных), 34% — Große Koalition под руководством СДПГ и 30% под руководством ХДС, 30% поддерживают «Ямайку» (ХДС-Зелёных-СвДП) и 27% — Красно-зелёную коалицию (СДПГ-Зелёных-Левых).

По сравнению с 2017 годом явка выросла совсем незначительно, с 76,2% до 76,6%. В 2017 году партии, не попавшие в парламент, получили в сумме 5,0% голосов, в 2021 году — 8,7%. Эти 4 миллиона голосов за другие партии вдобавок к 14 миллионам не пришедших на участки образуют почти 30% от всех имеющих право голоса избирателей, и они не представлены в Бундестаге. Ещё примерно восьми миллионам человек, которые постоянно живут в Германии, но не имеют немецкого паспорта, было отказано в участии. Таким образом, Бундестаг представляет 62% населения в возрасте старше 18 лет. Правительственная коалиция, например, «светофор» из СДПГ, Зеленых и СвДП, будет основана на голосах лишь 37% имеющих право голоса избирателей и всего 32% жителей Германии старше 18 лет (включая неграждан).

Исключение из системы выборов людей без немецкого паспорта, как и воздержание от голосования тех, кто имеет на это признанное властями право, являются классовыми вопросами. Среди индустриальных рабочих и работников сферы услуг не голосовавшие являются сильнейшей «партией». Вдобавок к этому, в этих отраслях экономики традиционно выше доля иностранцев.

Хорст
Карс

Значительная часть членов рабочего класса, которые участвуют в производстве общественного благосостояния, не допускается к участию в выборах. Вместе с высоким процентам не участвующих в выборах среди «немецкой» части рабочего класса это означает, что большую часть населения, которая задействована в производственных и сервисных профессиях, в текущей политической системе очень трудно услышать.

— из анализа выборов от Фонда Розы Люксембург.

Зеленые деполитизируют свою программу

Зелёные, получив 14,8% голосов, выглядят слабо по сравнению с ожиданиями начала 2021 года. Как и в случае с ХДС, идёт дискуссия непосредственно о личности кандидатки от Зелёных: «Бэрбок не может быть канцлером». Риторика других партий и многих СМИ была в том числе основана на сексистских стереотипах, что показывает силу дискриминационной политики даже в стране, которой 16 лет руководила женщина. Но основная проблема, конечно, не в личности кандидата, а в том, что программа партии по защите климата приносится в жертву стратегии, которую избрали Зелёные — они подстраиваются под большие партии и деполитизируют конкретные вопросы. Сила Зелёных на выборах основана на поддержке избирателями их общих программных подходов. Но во время избирательной кампании партия задвинула на задний план свои позиции, которые были бы неудобны для гипотетических будущих партнёров по коалиции.

При этом даже общей предвыборной программы Зелёных недостаточно для эффективной защиты от изменений климата. Она не предусматривает реорганизации производства и вмешательства во власть корпораций. В «Безотлагательной программе защиты климата для следующего федерального правительства», которая была представлена Зелёными в начале августа, они пошли еще дальше и практически отказались от государственного вмешательства и инвестиций в зелёную инфраструктуру и экономику. Их требования свелись к контролю за экологически важными мерами через цены и субсидии для компаний — метод, который уже давно потерпел неудачу.

Но мало кто читал их программу, а вся избирательная кампания Зелёных была апатичной и состояла из попытки распространить хорошее настроение. Плакаты в бледно-зеленом цвете, с теплыми, расплывчатыми лозунгами и без какой-либо энергии была выражением сознательной политической сдержанности и адаптационной стратегии этой партии. «Нет никакого способа обойти климатическую повестку, — сообщал один из плакатов партии. — Готовы, потому что и вы готовы.» Почти сатирическая тривиализация. Очевидно, что есть много способов обойти повестку климатической катастрофы, которым учат энергетические концерны, автомобильные компании, ХДС, СДПГ...

Согласно опросам, самой большой проблемой, волнующей немцев и немок, является именно климат. Однако вопрос социальной стабильности тоже часто упоминался как основной для избирателей. Зелёные воспринимаются как партия, которую не интересуют проблемы людей с нестабильными доходами, безработные и бедные. У них нет ответов на опасения по поводу более высоких цен на топливо и электричество. В то же время они сами упорно преуменьшали актуальность климатического кризиса и продвигали иллюзию, что его можно решить с помощью налогов, цен и коалиций с угольными и автомобильными лоббистами, и поэтому приземлились между табуретками.

Современность как камуфляж

Как запасная партия для крупного капитала, Свободная демократическая партия (СвДП) всегда выигрывает от кризиса ХДС. На этих выборах она смогла представить себя как умеренную оппозицию жёстким карантинным мерам и набрать очки у молодых избирателей с ее якобы современностью и склонностью к цифровым технологиям. Ими она маскирует свою жесткую неолиберальную программу снижения налогов для богатых и корпораций. Кристиан Линднер делал вид, что серьезно относится к проблеме климата, но утверждал, что проблему могут решить «рынок» и технологии, которые будут разработаны частными корпорациями. Он играл на опасениях, что меры по борьбе с изменением климата могут резко и негативно повлиять на ежедневную жизнь людей и уровень их благосостояния. То, что он смог распространить этот нарратив, впрочем, во многом связано с тем, что Зелёные не выступали против этой логики. Для них самих рыночные механизмы остаются в центре решения климатической проблемы, требуется только их более строгое регулирование.

«Альтернатива для Германии», которая значительно сдвинулась вправо, немного проиграла по всей стране, но смогла консолидировать свои силы в тех районах, где традиционно получала поддержку. Несмотря на то, что в целом она получила плохие результаты (особенно в больших городах — например, в Берлине АдГ потеряла половину поддержки), она стала самой сильной партией в Тюрингии и Саксонии. (В Тюрингии партией руководит откровенный фашист Хёке). Рост этой политической силы, которая якобы выступает против истеблишмента, — предупреждениее левым и рабочему движению. АдГ будет способствовать расистскому разделению и насилию со стороны правых.

Ряд мелких партий достиг существенного суммарного результата в 10%. «Свободные избиратели» получили 2,4%, но по-прежнему ограничены сельскими районами, особенно в Баварии. Партия защиты животных и сатирическая партия Die Partei получают 1,5 и 1% соответственно, в основном от молодежи. Die Basis зарекомендовала себя как партия скептически настроенных к вакцинам или сторонников теорий заговора, которые не хотели голосовать за АдГ; партия получила примерно 630 000 голосов (1,4%).

Предстоящие конфликты

С учетом серьезности климатического вопроса для немецких избирателей, в ближайшее время инициатива находится в руках движений против изменения климата. До сих пор Fridays for Future только обращалось к политикам с призывами, но не играло роль самостоятельной политической силы. Климатическое движение должно стратегически обсудить, как перейти от призывов и тактики «песка в шестеренках» традиционной политической системы к ведению борьбы, которая усиливает давление и заставляет действовать. Решающим фактором здесь является связь с рабочим движением и классовым вопросом.

Зелёные, которые, вероятно, будут в составе правительственной коалиции, вполне справедливо указывают, что этот созыв Бундестага будет решающим для принятия эффективных мер против изменения климата. Но учитывая имеющиеся варианты коалиций ясно, что решительности в этом вопросе не будет. Даже полного осуществления программы самих «Зеленых» будет недостаточно, и в этом смысле партия сама себя загнала в тупик мягкостью программы — требовать большего, чтобы получить хотя бы компромиссное решение, уже не получится, компромисс будет сдвинут в сторону совсем уж косметических мер под влиянием любого из партнёров по коалиции, будь то СДПГ, ХДС или СвДП.

Тем не менее, климатический кризис будет использоваться правительством для оправдания роста цен на энергоносители и налоговых поборов или для оправдания увольнений и закрытия заводов. Меры следующего правительства будут осуществляться не за счет основных загрязнителей (корпораций), а будут переложены издержками на обычных наемных работников. Планы по увеличению налогов на богатых, которые можно найти в предвыборных программах СДПГ и Зелёных, не будут реализованы.

Права наемных работников подвергаются серьезным атакам под прикрытием пандемии. Отмена выплаты заработной платы непривитым людям не способствует защите от инфекции, а право доступа компаний к информации о статусе вакцинации сотрудников — подрывает защиту личных данных и приватности.

Фундаментальные проблемы капитализма, создают серьезные проблемы для правящего класса. У капиталистов и корпораций есть длинный список пожеланий, которые правительство должно выполнить, и это неизбежно приведет к конфликтам с рабочими. В то же время это новое правительство будет слабым. Ожидается, что оно будет состоять из трех партий (если только все переговоры не провалятся — тогда можно ожидать реинкарнации Große Koalition, но уже во главе с СДПГ) и, таким образом, иметь несколько потенциальных слабостей и проблемных моментов.

Закончилась не только фаза вечного правления Меркель и ХДС. Эти выборы в Бундестаг знаменуют собой начало периода политической неопределенности. Левые в целом и Die Linke в частности должны извлечь уроки из удивительно успешного берлинского референдума по экспроприации жилищных корпораций и обсудить, в каких действиях партия может быть столь же успешной. Забастовки в клиниках, в том же самом Берлине, указывают на решимость, с которой рабочее движение должно (и может) идти в грядущую эпоху противоречий.

Левые в кризисе

Левые получили 4,9% голосов и вошли в Бундестаг с 39 депутатами только благодаря выигранным трём прямым мандатам в Берлине и Лейпциге. Если бы Die Linke выиграла на один мандат меньше, то из-за непреодоления 5%-ного барьера в Бундестаге от Левых сидели бы только Грегор Гизи и Гезине Лётч, что стало бы ремейком фиаско предшественницы Зелёных, партии PDS. Партия теряет больше всего в своих бывших оплотах в Восточной Германии, где она отстает от АдГ. В целом Левые потеряли около 50% своих избирателей в большинстве федеральных земель.

Die Linke приняла хорошую предвыборную программу с предложениями против изменения климата, которые были бы гораздо более эффективны, чем у Зелёных. Но стратегия кампании фактически скрывала эту программу. В качестве общего знаменателя между левым и правым крылом в партии, на первый план был поставлен «социальный вопрос», но сделано это было таким образом, что Левые стали почти неотличимы от СДПГ.

По мере приближения выборов на горизонте замаячил мираж «левой» коалиции (СДПГ, Die Linke, Зелёные), и руководство Левых сразу подчеркнуло свое желание совместной работы в правительстве и фактически сделало программные принципы партии разменной монетой. Незадолго до выборов лидер парламентской группы Die Linke Барч и сопредседатель партии Хенниг-Уэллсоу приняли решение работать с СДПГ, чтобы заморозить военные расходы на уровне 2018 года в качестве стратегической цели. Хотя это напрямую и не оттолкнуло избирателей, курс на корректировку программы приводит к тому, что люди предпочитают голосовать за социал-демократический оригинал, а не за его левую копию. Зачем голосовать за Левых, чье участие в правительстве не гарантировано и требованием которых является минимальная зарплата 13 евро в час, в то время как СДПГ, которая почти наверняка будет в правительстве, требует 12 евро в час?

На Wahl-O-Mat (сайте, помогающем сравнить программы партий) люди часто замечают, что у их взглядов удивительно много совпадений с программой Die Linke. Многие требования Левых пользуются популярностью. Исследователи выборов отмечают, что наибольшая разница между электоральным потенциалом и реальными голосами на выборах — у левых. Die Linke смогла привлечь менее четверти от своих потенциальных избирателей (исследователи считают, что их количество находится на уровне 20%), в то время как АдГ с полученными ей на выборах 10,3% использовали свой потенциал почти на две трети. Разница между симпатиями избирателей к левым идеям и реальными результатами Левых стала особенно заметна в Берлине. Там 57% проголосовали на референдуме за национализацию жилищных корпораций (поддержка экспроприаций — куда уж левее!), но только 14,1% проголосовали за Левых, единственную партию, которая явно поддержала этот референдум на стороне низового движения арендаторов жилья.

Тактическая ситуация прямо перед выборами окончательно отбросила Die Linke ниже 5%-ного уровня. Разгоревшаяся предвыборная дуэль между Шольцем (СДПГ) и Лашетом (ХДС) привела к мобилизации избирателей на голосование за СДПГ, в том числе бывших избирателей Левых. По предварительным оценкам, Левые потеряли 640 000 голосов, которые ушли СДПГ, плюс еще 480 000 голосов, перешедших к Зелёным. В такой ситуации, чтобы раскрыть свой потенциал, партия должна была выступать в качестве фундаментальной альтернативы всем прокапиталистическим партиям. Её ценность тогда состояла бы в том, чтобы быть бельмом на глазу в Бундестаге и выступать против любого правительства, мобилизуя в свою поддержку низовые движения и поддерживая их повестку в парламенте. Ориентация на коалицию с социал-демократами и зелёными была стратегически неверной, потому что партия могла бы реализовать гораздо меньше пунктов своей программы, находясь в слабом коалиционном правительстве, чем в оппозиции, но с развязанными руками.

Уже в начале пандемии Die Linke и её парламентская группа во главе с председателем Дитмаром Барчем стремились объединить усилия с правящими партиями. Многие с раздражением встретили эти попытки сотрудничать с ХДС и СДПГ ровно в момент видимого спада общественной поддержки правительства, хотя отдельные требования Левых были хороши, например, по здравоохранению.

Фактор Вагенкнехт

Помимо адаптации партийного руководства к правящему классу, по партии Левых ударили действия Сары Вагенкнехт и ее сторонников. Вагенкнехт фактически выступила против собственной партии. Курс, который она сама называла «левым консерватизмом», в лучшем случае является обращением к социал-демократии 1960-х годов, в худшем — поощряет относиться «нормально» к людям с расистскими предрассудками. Вагенкнехт и ее сторонники отделяют «социальный вопрос» (то есть они говорят даже не о классовой борьбе) от борьбы против различных форм дискриминации и конструируют искусственное противоречие между ними.

Выборы подорвали легенду о том, что Вагенкнехт и образовавшаяся вокруг нее группа сторонников были «движущей силой» партии и её преимуществом на выборах в отдельных регионах. Вагенкнехт была главным кандидатом в Северном Рейне-Вестфалии и активно участвовала там во многих митингах и кампаниях. Оказалось, что потери Левых там были даже немного больше, чем в среднем по стране, поддержка упала с 7,5 до 3,7%, партия потеряла половину избирателей.

Конечно, выборы не были проиграны из-за действий Сары Вагенкнехт. Тем не менее, правда, что многие не проголосовали за Die Linke из-за Вагенкнехт и левых консерваторов, действия которых нанесли ущерб партии и отпугнули антирасистских, феминистских и климатических активистов, заодно деморализовав активных членов партии.

Усиление реформистов

Мы описывали Die Linke как «две партии в одной» — с боевой антикапиталистической фракцией и большой долей реформистов, которые стремятся стать парламентской группой поддержки для СДПГ и Зеленых. С развитием «левых консерваторов» Вагенкнехт мы должны говорить о партии из трех частей, которая объединяет два реформистских течения, которые частично конкурируют, частично сотрудничают, и одно довольно антикапиталистическое и ориентированное на протесты крыло.

Die Linke была консолидирована достигнутыми ранее успехами. Потеря мандатов и менее радужные перспективы прошедших выборов подвергнут партию испытаниям на прочность с неопределенным исходом, с возможностью потери членов, депрессии и раскола. Кроме того, новая парламентская фракция партии будет более правой, чем предыдущая. Подавляющее большинство принадлежит реформистам или тем, кто симпатизирует Вагенкнехт. Реформисты будут интерпретировать успех на местных выборах в Берлине, где Левые составили коалицию с социал-демократами в городском парламенте, как повод для продолжения ориентации на участие буржуазном правительстве. С другой стороны, приток молодых членов в крупных городах в последние годы привел к тому, что восточногерманские (как правило, более консервативные) фракции Левых потеряли влияние в партии. Но после выборов их положение снова усилилось: три прямых мандата, которые «спасли» партию и дали ей пройти в парламент, взяли опытные Левые-одномандатники из восточных земель, за которых голосовали в округах-оплотах партии.

Одна из задач левого крыла — предотвратить деморализацию и пассивность разочарованных активистов и выработать перспективы изменения самой партии. В отдельных округах Берлина, особенно в Нойкёльне, Die Linke добилась отличных результатов с ярко антикапиталистической избирательной кампанией, основанной на многолетней работе в городском округе. На низовом уровне партия помолодела и стала более боевитой по всем вопросам. Таким образом, развитие партии влево, а не в реформизм и соглашательство, — реальная перспектива.

Однако активистам не стоит оставаться замкнутыми в партийных кругах и тратить свое время только на борьбу за большинство на внутрипартийных собраниях. Партийные активисты нужны в массовых движениях, для укрепления антикапиталистического полюса в климатическом движении, для борьбы за развитие и удешевление общественного транспорта, для классовых битв в системе здравоохранения и оборонительной борьбы против посягательств на права и доходы наемных работников. Борьба за открыто оппозиционную, антикапиталистическую Die Linke должна быть тесно связана с укреплением и политическим развитием этих движений.

Перевёл Дима Янский, редактировал Самсон Ларин