Назарбаев ушел в отставку — его режим остался

«Он ушел, но все так же остался» — так лаконично высказался об «уходе» Назарбаева политический комментатор Досым Сатпаев. 20 марта бессменный президент Казахстана с 1990 года формально перестал им быть, но остался пожизненным «лидером нации» и возглавляет совет безопасности, которому подчиняются исполняющий обязанности президента, все силовые структуры и госкорпорации. Как и другие аналитики, Сатпаев делает вывод: «Возникает такое ощущение, что в Ак-Орде (резиденции президента — прим. ред.) внимательно наблюдали за узбекским опытом, где неожиданная смерть Ислама Каримова чуть позже ослабила его семью и часть окружения. Решил сыграть на опережение». Исполняющий обязанности президента Токаев назначил дочь бывшего президента Даригу Назарбаеву на свою прежнюю должность — спикеркой сената.

Эти уловки маскируют глубокий кризис казахстанской политической системы — частного случая постсоветского бонапартизма, когда правящий класс (крупный бизнес и его бенефициары) систематически отстраняется от непосредственной политической власти в обмен на гарантию сохранности его собственности, а разрешение противоречий между разными фракциями берет на себя суперарбитр. Этот процесс в стране зашел дальше, чем в России, где перед лицом кризиса путинского режима буржуазия еще может рассматривать альтернативу ему и в критический момент поддержать оппозицию. В Казахстане политическое поле зачищено полностью. После долгих лет политических репрессий и закручивания гаекотсчет развития бонапартистских тенденций режима мы ведем с 2001-2005 годов, когда начались аресты оппозиционных министров и акимов Аблязова, Жакиянова и других, студенты массово выходили на улицы против несменяемой власти; подавление забастовки рабочих-нефтяников Жанаозена в 2011-м довело эти тенденции до предела смена режима Елбасы (глава нации — прим. ред.) не может появиться извне самого этого режима. Правящий класс до неразличимости сросся в круговой поруке с чиновничьим аппаратом внутри единственной партии «Нур Отан», и выживание этого организма — единственный способ сохранить статус-кво, удовлетворяющий интересы всех своих бенефициаров: окружения Назарбаева, разных властных группировок, транснационального капитала, китайского и российского империализма, и избежать перераспределения собственности и сфер влияния. Именно это стало возможным в Узбекистане в ходе реформ нового президента Шавката Мирзиёева, и такая возможность пугает правящий класс Казахстана.

Эти перестановки — страховой полис для российского и китайского империализма, двух опор назарбаевского бонапартизма, о чем верно говорит Wall Street Journal в статье «China, Russia Stand to Gain From Kazakhstan’s Political Transition» от 20 марта: «плавный политический переход после неожиданной отставки давнего лидера Казахстана отвечает интересам соседних России и Китая». Не случаен и выбор Токаева: он старый советский партноменклатурщик, близкий к Кремлю, при этом и китайская диктатура считает его «старым и хорошим другом» (из заявления МИД Китая).

Ставки высоки, а поэтому и в случае смерти Назарбаева режим Ак-Орды, ненавистный для социалистов и социалисток, разрушивший приватизацией и коррупцией постсоветскую промышленность и социальную сферу, создавший на карте страны «города-призраки», распродавший земли страны империалистам, убивший десятки бастовавших рабочих Жанаозена, разгромивший и запретивший всякую оппозицию себе, намерен оставаться у руля.

Но нельзя сказать, что ситуация полностью у них под контролем. Да, в стране не осталось независимых СМИ и организованной оппозиции — но абсолютно недемократичная передача власти внутри режима и предстоящие фальшивые выборы могут вызвать политизацию и подстегнуть дискуссии о будущем страны среди простых рабочих, бюджетников и молодежи. Даже подавление оппозиции после поражения забастовки в Жанаозене не создало условий политического штиля, и в стране вспыхивали стихийные протесты: например, в феврале 2014 года сотни молодых людей вышли на акцию в Алматы после девальвации тенге на 20%. На волне политизации рабочие-нефтяники, недовольные низкой зарплатой и условиями труда, помня жестокие уроки Жанаозена, могут быстро организоваться и стать в авангарде борьбы. В новых условиях такие протесты могут быстро расшириться и радикализоваться.

Подобно тому, как пожар в Кемерове усилил недоверие к российской власти в самый неподходящий для нее момент, похожую роль сыграл пожар в Астане, в котором погибли пятеро детей. Радио Азаттык пишет, что эта трагедия стала «последней в серии событий, демонстрирующих растущее недовольство в Казахстане», — как и другие случаи, которые также вызвали резонанс, в том числе убийство в результате массовой драки в канун Нового года в Караганде, убийство в июле 2018 года в Алматы фигуриста Дениса Тена и потоп в Астане летом того же года. Пожар в столице Казахстана «олицетворяет многие социальные проблемы страны, а также расширяющийся разрыв между властями и теми, кем они управляют». Погибших в пожаре девочек автор Радио Азаттык называет представительницами «нового казахстанского городского низшего класса».

Блокировки соцсетей, попытки продолжить «туркменизацию» страны — как, например, инициатива нового президента Токаева переименовать Астану в Нурсултан и назвать именем Назарбаева центральные улицы всех городов, которые, окажутся огромной статьей расходов бюджета (аналитики оценили только расходы на переименование столицы в $125 млн, это примерно равно десятой части республиканских расходов на образование в 2019 году) — могут вызвать протесты недовольной молодежи и вообще всех тех, кто живет от зарплаты до зарплаты.

Назарбаев покинул пост президента через месяц после его послания, где он, отчитывая министров, назначенных им же самим, фактически взял на себя ответственность за все ключевые проблемы в стране: коррумпированность судов и полиции, безработицу и низкие зарплаты бюджетников. Это может сыграть ту же роль, что и поддержка Путиным пенсионной реформы. Тогда личное признание высшего лица в неспособности хотя бы сохранить текущий уровень жизни для старшего поколения перенаправило недовольство с отдельных чиновников (по принципу «бояре виноваты») на режим «Единой России» в целом, и конкретно на президента.

Но оживление политических процессов в Казахстане сможет принести улучшения уровня жизни большинства только если возникнет политическая сила, которая объединит для борьбы большинство рабочих, бюджетников, студентов и трудящейся молодежи. Единственная оппозиционная сила — запрещенная в стране в ДВК («Демократический Выбор Казахстана», в прошлом «Алга!») — едва ли может стать таковой, поскольку не предпринимает никаких шагов для реальной организации сторонников и мобилизации на борьбу.

Тактика ДВК логично проистекает из его программы и классового характера. Программа этой партии с буржуазным руководством направлена на то, чтобы в условиях абсолютного политического вакуума привлечь недовольных трудящихся и средние слои, подразумевая при этом лишь косметические социальные реформы на основе сохранения капитализма. «Примеры Армении или Алжира показывают, что когда на улицы выходят десятки тысяч людей, полиция перестраивается, переходит на сторону народа, и режим валится», — говорит лидер ДВК Аблязов. Даже если бы смена режима и была возможна вследствие такого подхода, это не обеспечило бы кардинального улучшения жизни большинства. Вопрос Армении еще не решен ходом событий, но «цветные революции» в Кыргызстане, Украине и других странах многократно показали, что если в ходе протестов (даже самых массовых!) трудящиеся и их организации не становятся массовой политической силой и не берут под свой контроль и управление политические процессы и экономику страны, то максимум, чего можно добиться — чуть более демократического фасада режима и чуть менее людоедской социальной политики. Уже это, бесспорно, лучше чем сегодня — поэтому социалисты и социалистки будут активно участвовать даже в стихийных массовых выступлениях, которые некоторые называют «цветными революциями». Но мы не устанем повторять: «Этого не достаточно!».

Задача же состоит в том, чтобы целиком заменить капиталистический режим на подлинно демократическое рабочее правительство, которое обобществило бы все нефтегазовые ресурсы и ключевые секторы экономики страны, чтобы направить их прибыли на нужды большинства: образование, медицину, социальную помощь, создание рабочих мест, строительство жилья. Демократические планирование экономики позволило бы в короткие сроки избавиться от бедности и поднять уровень жизни. А для этого нужны не буржуа-изгои в качестве лидеров, а лидеры на рабочих местах, в жилых районах, из числа простых трудящихся и студентов. Если на рабочих местах и в жилых массивах будут созданы профсоюзы, комитеты борьбы или иные организованные структуры, это станет самой действенной защитой лидеров борьбы от репрессий.

Левые в Казахстане, исторической ответственностью которых является агитация и мобилизация вокруг такой программы, после подавления забастовки в Жанаозене и последовавшей за этим череды репрессий отброшены на много шагов назад. Сегодня перед нами вновь стоит задача энергичного вмешательства в разворачивающиеся процессы с нашим анализом и программой с целью поиска и консолидации кадров, которые бы объединяли трудящихся и молодежь в массовую партию, которая боролась бы за социалистические изменения.