Китай «1984»

Что стоит за очередным возмущением правительства США и других стран по поводу преследований мусульманских меньшинств в Китае?

Хранив молчание несколько десятков лет, Вашингтон, Берлин, Лондон, Оттава и столицы других стран вдруг заговорили о жестоких репрессиях против десяти миллионов уйгур-мусульман, проживающих в регионе Синьцзян — далеко на западе Китая. В последние месяцы западные дипломаты волна за волной оказывали давление на Пекин, особенно в связи с сообщениями (китайская диктатура старается их опровергнуть), согласно которым почти два миллиона уйгур содержатся в тюремных лагерях в рамках кампании «дерадикализации», проводимой китайскими властями.

Правозащитные группы и организации уйгур в изгнании предоставили убедительные доказательства того, что лагеря действительно создавались массово. Представители администрации Трампа (которая сама позорно пыталась запретить гражданам семи мусульманских стран въезд в США) недавно пригрозили связанным с программой тюремных лагерей китайским чиновникам целенаправленными санкциями — такими как запреты на поездки и замораживание банковских счетов.

Синьцзянский вопрос заставляет Китай сталкиваться с ростом враждебного отношения и в ООН, со стороны других государств, включая Турцию и другие мусульманские страны. В начале марта США организовали специальную встречу в кулуарах Совета по правам человека ООН, чтобы усилить давление по поводу Синьцзяна. Эта идея, несмотря на протесты китайского режима, была поддержана, в частности, Великобританией, Германией и Канадой.

Геополитическая повестка дня

Вице-президент США Майк Пенс, который в администрации Трампа стал главной дубинкой, бьющей по Китаю, обвинил китайский режим в попытке «задушить уйгурскую культуру и искоренить мусульманскую веру», а также в других грехах: в экономическом мошенничестве и в применении дипломатии долговой ловушкиТип дипломатии, при которой одна страна намеренно предоставляет чрезмерные кредиты другой стране, чтобы получить политические или экономические уступки от страны-должницы, когда та станет неспособной выполнить свои долговые обязательства — прим. пер. в своей амбициозной инициативе «Один пояс и один путь». В последних двух обвинениях настоящая повестка американского капитализма раскрывается четче: она направлена не на улучшение условий жизни уйгур или других угнетенных народов, а на то, чтобы любыми способами оттеснить растущий экономический и геополитический потенциал Китая.

Очевидно, что такое давление оказывает на Пекин определенное воздействие — на фоне трамповской торговой войны и параллельно ведущейся технологической войны, направленной на вытеснение китайского телекоммуникационного гиганта Huawei с западного рынка. На недавней совместной сессии китайского марионеточного парламента, Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), и его совещательного органа, Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК), высокопоставленный синьцзянский чиновник объявил, что лагеря (по отношению к которым он употребил термин, будто сошедший со страниц романа «1984» Джорджа Оруэлла — «школы перевоспитания») будут постепенно ликвидироваться, поскольку они перестали приносить пользу. Мало кто верит этому заявлению, ведь это просто попытка бросить пыль в глаза СМИ и иностранным дипломатам.

Пытаясь сдержать атаки американских политиков, Китай пригласил представителей европейских государств, работающих в Пекине, присоединиться к инспекционной поездке в Синьцзян. Официальные лица США немедленно возмутились этим предложением и заявили, что эта поездка будет «максимально срежиссированной, где каждый шаг нужно будет согласовывать с сопровождающими лицами».

Социалистки и социалисты осуждают широкомасштабные репрессии китайского режима в Синьцзяне и выступают за полноту демократических прав уйгуров и других национальностей в отношении языка, культуры, религии и политических свобод. По нашему мнению, их можно добиться только посредством массовой борьбы, в которой объединится рабочий класс как во всем Китае, так и за его пределами, и целью которой будет свержение капитализма и авторитаризма и замена их социалистической альтернативой.

Однако мы предупреждаем, что не следует ни доверять, ни поддерживать западные капиталистические правительства, которые только недавно начали обращать внимание на тяжелое положение уйгуров, тибетцев, гонконгцев и других находящихся под властью Китая меньшинств, дабы предстать перед мировой общественностью в более выгодном свете — в частности, чтобы прикрыть свою собственную исламофобную политику. Все это делается для того, чтобы политически замаскировать становящуюся все более безжалостной стратегическую борьбу против китайского режима за экономическую и геополитическую выгоду.

«Государство апартеида»

Ниже мы публикуем статью «Синьцзян: государство апартеида в Китае» из журнала Socialist (журнал Комитета за Рабочий Интернационал в Китае), написанную Адамом Ли, который рассказывает об ужасной дискриминации и репрессиях против уйгур и других мусульманских меньшинств в Синьцзяне.

Сообщения очевидцев, доходящие из Синьцзяна, показывают чудовищную картину репрессий режима «Коммунистической» партии Китая (КПК) против преимущественно мусульман-уйгур и других неханьскихХань (или ханьцы) являются крупнейшей народностью в Китае, часто на русском языке их называют просто «китайцами» — прим. пер. этнических групп (таких как казахи и киргизы), которые в совокупности составляют 60 % населения данной территории. Сотни тысяч человек отправили в лагеря для «перевоспитания». Это тревожное предупреждение зарождающемуся рабочему движению в Китае, а также левым — о репрессивной траектории диктатуры при Си Цзиньпине.

Синьцзян, по размеру как половина Индии, является основным энергопроизводящим регионом Китая и стартовой площадкой для инициативы председателя КНР «Один пояс и один путь» — пояс и путь в Центральную Азию и на Ближний Восток. Это также испытательный полигон номер один, где режим проверяет эффективность репрессий, сочетая полномасштабное военное вмешательство с новейшими высокотехнологичными системами наблюдения и мониторинга.

Правление КПК в Синьцзяне сейчас носит открытый расистский и исламофобный характер — гораздо в большей степени, чем оно носило раньше. Действительно, в эпоху Мао Цзэдуна, несмотря на стальную вертикаль диктатуры, проводилась довольно прогрессивная политика, включая антидискриминационные меры и увеличение количества учебных материалов для неханьских этнических групп, в том числе для тюркоязычных уйгур. Сегодня это кажется невероятным, ведь уйгурский язык запрещен не только в средних школах и государственном секторе, но и, в некоторых частях Синьцзяна, на всех ступенях образования.

«Синьцзян стал полицейским государством, которое вполне может составить конкуренцию Северной Корее, с его формализованным расизмом по образцу апартеида в Южной Африке», — утверждает историк Риан Тум (New York Times, 15 мая 2018 года).

К уйгурам и другим мусульманам относятся как к гражданам второго сорта, они открыто подвергаются дискриминации. Практиковать дискриминацию на рынке труда и в системе образования начали давно, но теперь объектом жестоких репрессий во имя борьбы с терроризмом стал образ жизни уйгур, их культура и религиозные обычаи — и это несмотря на то, что свобода вероисповедания прописана в китайской конституции. Посты, отказ от употребления алкоголя, «ненормальные» бороды, посещение мечети не в пятницу — все это власти объявили «экстремистским поведением». Есть 29 «экстремистских исламских» имен, которыми запрещается называть новорожденных, включая имя Мухаммед.

Беспрецедентные полицейские меры

За последние несколько десятков лет, а особенно после беспорядков на этнической почве в 2009 году, в Синьцзяне прошло множество карательных акций, организованных Пекином с целью подавления национализма, а в последнее время — терроризма и «религиозного экстремизма». С 2007 по 2017 год бюджет органов безопасности Синьцзяна увеличился в десять раз. С 2016 года, когда для управления территорией был назначен бескомпромиссный партократ Чэнь Цюаньго, ситуация усугубилась.

В Синьцзяне было построено более 7000 полицейских участков «общественного спокойствия» для поддержания системы наблюдения и контроля: города разделены на квадраты охватом примерно в 500 человек, каждый из которых обслуживает полицейский участок. С тех пор, как Чэнь взял регион под свой контроль, число полицейских, включая низкооплачиваемых вспомогательных сотрудников, резко возросло. Только в прошлом году было дополнительно набрано еще 32 000 полицейских.

Чэня, работавшего прежде в Тибете, направили в Синьцзян, чтобы он усмирил регион. Но на самом деле, несмотря на то, что внешне такая политика приносит «успех», она пожнет бурю возмущения и ненависти к китайскому государству. Она чрезвычайно усложнит план Пекина по «Одному поясу и одному пути», проходящему по странам, 40 % из которых мусульманские. Данную политику, конечно же, будет эксплуатировать американский империализм и правые политики в других странах.

Чэнь Цюанго по стилю правления напоминает бывшего правителя Гонконга Лян Чжэньина, помноженного на сотню. Агрессивная антидемократическая политика Ляна радикализировала молодое поколение как никогда прежде, за что он и получил издевательское прозвище «Отец гонконгской независимости»То есть Лян Чжэньин сделал для дела гонконгской независимости больше, чем любой ее действительный сторонник: его политика была настолько агрессивной, что она заставила молодежь задуматься о независимости — прим. пер.. Хотя беспрецедентные репрессии (но мягкие по меркам Синьцзяна) пока что и отразили угрозу, которая исходила от плохо организованных гонконгских почвеннических (выступающих за независимость) групп, разрыв между государством и массами, особенно молодым поколением, никогда не был столь большим, как сейчас.

Недавно посетившие Синьцзян сообщают о том, что везде расставлены блокпосты с вооруженными полицейскими, иногда каждые 200 метров. Мусульман заставляют стоять в очереди и обыскивают, в то время как ханьцев спокойно пропускают. Репортер The Economist описал подобную сцену у одного блокпоста в Хотане, находящемся в самом сердце юго-западного Синьцзяна, где большинство населения — уйгуры:

«Они сканируют их удостоверения личности, фотографируют их и снимают отпечатки их пальцев, недавно установленные аппараты сканируют радужную оболочку глаза. Женщины обязаны снимать хиджаб. Трем молодым уйгурам говорят включить свои смартфоны и ввести пароль. Они отдают телефоны полицейскому, который помещает их внутрь устройства, которое загружает их содержимое, чтобы потом проанализировать его» (Economist, 31 мая 2018 года).

Уйгуров используют в качестве гигантской испытуемой группы для массового сбора ДНК, образцов крови и других биометрических данных, которые режим использует для совершенствования аппарата своего полицейского государства. Если у уйгура есть мобильный телефон, на нем обязаны быть установлены полицейские шпионские программы. WiFi-оборудование во всех общественных местах может обнаруживать телефоны, у которых нет этого шпионского приложения. Соблюдение этого закона обеспечивают также и выборочные полицейские обыски на улице. Владеть телефоном без шпионского приложения — серьезное правонарушение. В будущем подобные методы могут быть экспортированы в другие части Китая.

Лагерная система

Кампания массовых арестов и идеологической обработки («преображение через воспитание») привела к тому, что в лагерях содержатся сотни тысяч уйгур и других мусульман. Просмотр иностранных сайтов, телефонные звонки из-за границы, регулярные молитвы или отращивание бороды — все это «подозрительные действия», которые могут привести к задержанию.

Строительство новых лагерей резко возросло с начала 2017 года. Несмотря на официальные опровержения, исследования и репортажи иностранных СМИ и правозащитных групп предоставляют убедительные доказательства размаха лагерной системы. Майя Ванг из Human Rights Watch говорит, что общее число заключенных может достигать 800 000 человек (население Синьцзяна составляет 22 миллиона человек).

Немецкий исследователь Адриан Ценц подготовил подробный доклад по лагерям, в котором он оценивает число погибших от нескольких сотен тысяч до чуть более миллиона человек. В его докладе говорится:

«Последняя цифра основана на просочившемся из органов государственной безопасности региона документе. Он, если экстраполировать его данные на весь Синьцзян, может указывать на уровень содержания под стражей до 11,5% взрослого уйгурского и казахского населения региона... Возможно, нынешняя система перевоспитания в Синьцзяне превзошла размеры всей существовавшей в Китае системы перевоспитания через труд [лаоцзяо — прим. автора]».

В лагерях заключенных заставляют участвовать в учениях и собраниях по самокритике, смотреть пропагандистские видеоролики и петь патриотические песни — особенно те, где восхваляют Си Цзиньпина. Тех, кто изобличает религию, свою семью и друзей, других заключенных, вознаграждают, а тех, кто менее склонен к сотрудничеству, наказывают. Местные чиновники защищают эти беспрецедентные репрессивные меры, используя такие термины, как «уничтожение опухоли» и «опрыскивание посевов для уничтожения сорняков».

Политическая бомба замедленного действия

Вместо того, чтобы укреплять «стабильность», строительство беспрецедентного расистского полицейского государства в Синьцзяне закладывает политическую бомбу замедленного действия. История применения подобных жестоких методов, от оккупации Израилем палестинских территорий до бывшей диктатуры белого меньшинства в Южной Африке, показывает, что в какой-то момент они неизбежно вызывают массовое восстание. Но восстанию нужны стратегия и программа, чтобы идти с ними вперед. Как именно нужно бороться, чтобы победить жестокий расистский режим?

Методы терроризма, которые в прошлом, возможно, привлекали небольшое количество отчаявшейся уйгурской молодежи, оказались тупиковыми. Эти методы всегда и везде дарили пропаганде угнетателей возможность усиливать репрессии и сеять смуту в массах — но именно массы являются единственной силой, способной добиться реальных перемен.

Борьбе угнетенных меньшинств также нужна стратегия, которая поможет им завоевать симпатию и солидарность рабочего класса и молодежи доминирующей этнической группы, также страдающей от крайних форм эксплуатации, нестабильного экономического положения и подавления демократических прав.

Социалистки и социалисты подчеркивают необходимость противодействия расизму и религиозному преследованию путем создания единого движения рабочих и молодежи всех этнических групп против капитализма и авторитарного режима.

Перевёл Иван Пивоваров