Спасти рохинджа

На фотографии: Рохинджа бегут в Бангладеш

Медленно тлеющий конфликт между правительством Мьянмы и народом рохинджа в штате Ракхайн за последний месяц превратился в огненный шторм этнической чистки, увлекая весь регион в гуманитарную катастрофу. Более 400 000 человек бежали в сторону соседнего Бангладеша. Десятки тысяч оказались в ловушке размокшей в сезон дождей земли, без еды, крова и медицинской помощи. Сотни тысяч пытаются выжить в лагерях для беженцев на границе с Бангладешем. Новорожденные гибнут вместе с пожилыми и неспособными заботиться о себе людьми.

Премьер-министресса Бангладеша Шейх Хасина говорит беженцам, что они должны вернуться назад, в Мьянму. Она строит громадный лагерь для временного содержания беженцев, который по условиям жизни мало отличается от тюрьмы. Она делает всё, чтобы не допустить беженцев в страну. Им приказывают оставаться в лагерях, а местным жителям запрещено давать беженцам кров или оказывать помощь — даже родственникам, жившим неподалеку, но по разные стороны от границы. Еще до нападений на рохинджа военных 25 августа, в ходе предыдущих волн насилия в Бангладеш бежали около 400 000 человек. Правительство Мьянмы при этом запретило большинству международных организаций, оказывающих гуманитарную помощь, работать на территории страны, только усугубляя катастрофу.

Много лет бесправные и угнетенные рохинджа искали безопасности за пределами Мьямны. Всего два года назад в морях вокруг страны погибло столько же беженцев, сколько и в Средиземном море во время войны в Сирии. Рохинджа составляют большинство в штате Ракхайн, но им приходится спасаться бегством от массовых убийств, изнасилований и грабежей со стороны военных Мьямны, религиозных фанатиков и ксенофобов.

Аун Сан Су Чжи

Премьер-министресса Аун Сан Су Чжи руководит Мьянмой с 2015 года, когда партия Национальная лига за Демократию (НЛД) получила 80% голосов на выборах. Это были первые свободные всеобщие выборы после пятидесяти лет репрессивного режима военной диктатуры.

Аун Сан Су Чжи напрямую отвечает за действия правительства и военных против рохинджа. Но похоже, она учится у Трампа отрицанию реальности. За две недели до начала острого кризиса в телефонном разговоре с президентом Турции Эрдоганом, она заявила, что происходящее в штате Ракхайн просто «огромный айсберг дезинформации». Ее заявление было сделано на фоне появления в СМИ неопровержимых доказательств жестокости и массовых убийств ни в чем не повинных людей. Она также отказалась выступать на Генеральной ассамблее ООН по этому вопросу.

Amnesty International описывает речь Аун Сан Су Чжи в парламенте Мьямны 19 сентября как микс из лжи и обвинения жертв. Премьер-министресса не только снова умолчала о государственном насилии со стороны военных, но и заявила, что правительство улучшило условия жизни для мусульман проживающих в штате Ракхайн.

Различные правозащитные организации и академические структуры уже призвали лишить Аун Сан Су Чжи Нобелевской премии мира. Она получила её, по иронии судьбы, за оппозицию военному правлению. Около 15 лет она провела в тюрьме и под домашним арестом за несогласие с предыдущим диктаторским военным режимом. Но сегодня она сама прикрывает кровавые действия военных, которые подчиняются уже ей.

После победы Аун Сан Су Чжи на выборах Комитет за Рабочий Интернационал предупреждал, что политика, которой следует премьер-министресса, не станет действенным оружием против влияния военных, которое они обрели за 50 лет у власти. Действительно, пассивное «мирное сопротивление», заявленное ею как принцип, не позволило ей мобилизовать несогласных, чтобы окончательно сместить старую верхушку. Однако нельзя просто объявить демократию, но оставить военных на важных государственных постах. Многие генералы в Мьянме — богачи, сколотившие состояния на военно-промышленном комплексе, они — влиятельная часть правящего класса. Также на Аун Сан Су Чжи влияет западный капитализм, который заинтересован войти на внутренний рынок и получать прибыль от инвестиций в страну. Даже изменения во внешней политике за последнее время продиктованы растущим влиянием империалистического Китая и желанием военных Мьянмы на этом заработать.

Предлог для массовых убийств

В реальности военные в Мьянме по-прежнему управляют обществом и экономикой. Они говорят, что их действия в штате Ракхайн против рохинджа, где проживает более миллиона человек, необходимы для борьбы против терроризма. Но настоящий террор — это когда целый народ страдает от нападений военных, которые прикрывают безжалостные и кровавые расправы буддистских фанатиков и шовинистов.

В 2012 году буддисты-ксенофобы развернули кампанию против рохинджа: Рохинджа — не национальность Мьянмы. Они — нелегальные мигранты из Бангладеша. Шовинисты мобилизовали злую и недовольную бедностью молодежь против мусульман. Волна погромов прокатилась по нескольким штатам страны. Тогда военные и силы правопорядка не защищали рохинджа. После нескольких месяцев регулярного насилия возникла военизированная группировка АРСА («Армии спасения рохинджа Аракана»), которая заявила, что будет противостоять террору. Безусловно, угнетенные люди имеют право защищаться, при необходимости — и с оружием в руках. Но без массового движения, такие организации сами по себе не смогут решить проблему, остановить террор и страдания угнетенных людей. В том числе, они могут быть использованы другой стороной как повод применить еще большую силу.

25 августа бойцы военизированной группы АРСА напали на 30 полицейских постов и на военную базу, убив несколько человек. Мьянмарские генералы заявили, что «эти люди (рохинджа — прим. пер.) разжигают беспорядки». Военные использовали нападения АРСА в качестве предлога, чтобы начать наступление на всех рохинджа, причислив их к террористам поголовно. Реакция армии Мьянмы была совершенно неадекватной: развернулась беспрецедентная и кровавая кампания репрессий. Сотни гражданских лиц были убиты, не менее 500 поселений и деревень были сожжены. Сотни тысяч людей, в том числе других этносов, были вынуждены бросить свои дома и бежать. Некоторые бежали в той одежде, которая была на них в момент наступления армии...

История рохинджа

Мусульмане рохинджа компактно проживали на территории, которая сейчас называется штатом Ракхайн, еще в 12 веке. Возмущение и недовольство народом рохинджа начало расти во время (и во многом по причине) колониального контроля региона Британской империей. Тогда Бирма считалась провинцией Индии. Англичане вели политику переселения рохинджа из других стран и штатов Индии в Бирму, увеличивая их численность в штате Ракхайн. Британии был нужен дешевый труд и противовес возможной буддистской политической самоорганизации внутри региона, особенно во время Второй мировой.

В ходе антиколониальной революции такие борцы, как отец премьер-министрессы Аун Сан Су Чжи, положили конец британскому правлению. Независимость была объявлена в 1948 году. Однако новое правительство было слишком слабо, оно находилось под давлением разных империалистических сил, а страна разрывалась внутренними национальными противоречиями. Уходя из Бирмы, англичане пообещали каждому штату страны независимость, но переходное центральное правительство требовало немедленного подчинения. Новые власти отказались признать свободу различных штатов и использовали этнические и национальные противоречия, чтобы стравить людей друг с другом и удержать власть. Так мусульманскому населению штата Ракхайн отказали в праве на гражданство. Правительство начало военные операции против рохинджа и насильственные переселения в Бангладеш, где их принимать отказывались.

Нестабильность в стране, постоянный политический кризис и гражданская война привели к тому, что в 1962 году военные, которые называли себя «коммунистами», в ходе вооруженного переворота взяли власть в свои руки. Они провели постепенную национализацию промышленности, той ее части, которая принадлежала британскому капиталу и под лозунгами стабильности и «социалистического пути» установили диктатуру в собственных интересах.

Спустя десятилетия, в 1988 году, героическое стихийное восстание рабочих, студентов и национальных меньшинств приблизилось к свержению военной диктатуры. Этот подъем стал известен как «восстание 8888», поскольку основные события произошли 8 августа 1988 года. Однако у восставших не было собственной вооруженной марксистской теорией организации, чтобы довести революцию до конца. Восстание было подавлено военными. Начался период интенсивных репрессий против любых политически активных сил. Конец этому периоду положили новые попытки подъема масс в 2007 году.

Национальные права

Мусульмане рохинджа уже давно считаются угнетенным меньшинством. Хотя в стране более 135 признанных правительством этнических групп, рохинджа не признают даже за этническую группу. Им до сих пор отказано в гражданстве.

На выборах в 2015 году в избирательном списке победившей партии Национальной лиги за Демократию не было ни одного кандидата от мусульман. Йе Найнг, студент из Бирмы, рассказывал нам в июне этого года: этнические меньшинства голосовали за партию в надежде, что как демократка, Аун Сан Су Чжи будет вести политику большей локальной автономности и поддержит более федералистскую систему. Но они ошибались, военные продолжают разграблять природные ресурсы в штатах, где проживают этнические меньшинства, не давая им ничего взамен. Аунг Сан Су Чжи не заинтересована в национальных правах рохинджа, и просто позволит им гнить в концентрационных лагерях или гибнуть в море.

Положить конец террору и ужасу

Несколько стран юго-востока Азии населяет мусульманское большинство, в том числе относительно богатую Малайзию. Но ни одна из этих стран не приняла беженцев; все они настаивали, что рохинджа должны оставаться в Мьянме, даже после трагедий с крушениями лодок — в результате отчаянных и неудачных попыток доплыть до Малайзии погибло несколько сотен человек. Бангладеш — бедная страна, одна из самых густонаселенных в мире. Но его ведущие политики (второе поколение военачальников-«борцов за свободу» после войны за независимость 1971 года) сегодня одни из самых богатых в Азии, и одни из самых коррумпированных. Зато у рабочих Бангладеш есть сильные традиции борьбы — забастовок и харталов — против капиталистов и против разрушительных строительных проектов. В Бангладеш только организованные трудящиеся способны заставить правительство принять беженцев и обеспечить их сносными условиями жизни.

Из Мьянмы поступают сообщения о демонстрациях солидарности простых людей из других общин против зверств, совершаемых военными. Протесты солидарности уже охватили Бангладеш и Индонезию. Гнев и возмущение испытывают люди по всему миру, когда узнают о происходящем в Мьянме.

Но борьба в защиту преследуемых меньшинств в любой стране не может быть отделена от необходимости единой борьбы всех рабочих против общего врага — миллиардеров, крупных капиталистов и политиков, защищающих капиталистическую систему.

Прокапиталистические политики и некоторые международные организации призывают к борьбе за справедливость и пытаются использовать события в Мьянме для того, чтобы мобилизовать мусульман в интересах спасения и защиты той капиталистической системы, которая и породила нынешний кризис. Некоторые сеют ненависть против простых буддистов, занимаясь тем же самым, что делают религиозные фанатики в Мьянме против непричастных к насилию мусульман. Именно их методы порождают войну и разделение, которые все равно необходимы им, чтобы не допустить массовых организованных восстаний рабочих и бедных людей.

Партии с социалистическими идеями и программами будут расти в теплице социальной борьбы, которая только обостряется с кризисом. С каждым новым витком классового противостояния будет укрепляться понимание необходимости борьбы за новое общество, в котором будут соблюдаться права всех меньшинств, вплоть до самоопределения и включая отделение, с возможностью широкой кооперации в рамках добровольной федерации социалистических государств.