«Дело Седьмой студии». Что делать?

Домашний арест Кирилла Серебренникова оставил театральную среду и интеллигентскую тусовку в недоумении: что делать дальше? Театральный критик и главный редактор журнала «Театр» Марина Давыдова призвала всех коллег по цеху к максимальной публичности: Первым и главным пунктом всех пресс-конференций, всех презентаций, всех интервью худруков прессе, всех театральных „ивентов“ отныне должен стать вопрос о „деле Кирилла Серебренникова“. Давыдова признает, что не знает, что делать — и, кажется, на ее обращении и на сборе подписей к очередной челобитной Путину, заканчивается весь арсенал деятелей культуры.

Можно не сомневаться, что Ирина Прохорова, сестра российского миллиардера, одна из двух десятков поручившихся за Серебренникова перед судом, которая заявила, что готова внести любую сумму залога, попытается замолвить словечко за режиссера на самом верху, куда вхожи люди ее брата. Так же попробуют действовать Евгений Миронов, Чулпан Хаматова и другие актеры и режиссеры, имевшие те или иные деловые отношения с российской властью. Однако нет никаких сомнений: если при всей той тяжелой культурной артиллерии, которая подъехала в среду к Басманному суду, российские власти все равно решили пойти на обострение ситуации и заключить Серебренникова под домашний арест, то милость высоких кабинетов в ответ на просьбы по неофициальным каналам ограничится лишь фальшивым сочувствием. «Печальная, печальная ситуация» — ответят они, вторя Владимиру Мединскому, который всего несколькими неделями ранее запретил премьеру первого балета Серебренникова «Нуреев» в Большом. И ничего не сделают.

Перед российской театральной средой сейчас стоит два вызова. Первый, самый краеугольный, — финансово-цензурный. Театр — исторически дотируемая сфера, зарабатывать, кроме как коммерческими антрепризами, он едва ли может, и даже дотации во многих случаях (как, видимо, в случае с Серебренниковым) можно получить только как возмещение расходов, а не как бюджет на постановку. Многое зависит и от личных отношений худрука и директора театра с чиновниками министерств и департаментов культуры, которым подведомственен театр — подробно о финансировании театров можно прочитать на Russiangate.com. И если формально Минкульт должен распределять бюджеты и дотации не допуская цензуры («а вот на этот спектакль не дадим»), то с нынешней идеологической повесткой режима цензоры необходимо будут приходить с других сторон.

После ошеломительного успеха с втаптыванием в грязь и грех Pussy Riot, роль цензоров попытались взять на себя РПЦ и православно-консервативные группы. Их атаки на «Идеального мужа» Богомолова, «Тангейзер» Кулябина и другие культурные события шли с переменным успехом, пока не начался откровенный трэш вроде погрома на выставке Валентина Сидура, от которого РПЦ пришлось долго и упорно открещиваться. Клерикализация не только культуры, но и образования, активно наступавшая с конца нулевых, явно вызывает отторжение у значительной части общества, а правые консерваторы, сгруппировавшиеся вокруг РПЦ, в глазах прогрессивной молодежи выглядят опасными маргиналами. После скандала с Исаакиевским собором РПЦ была вынуждена (сама или по настоянию Администрации президента) по крайней мере временно отступить. Религиозных цензоров сменили цензоры из оперативного отдела.

Кирилл Серебренников, при множестве претензий к его фигуре, действительно один из самых ярких и неподконтрольных режиссеров — по крайней мере из тех, о ком слышали все. Многие его постановки, начиная с «Отморозков» и заканчивая «Нуреевым», шли вразрез с желанием режима продолжать культурное воспроизводство всего традиционного, патриархального и патерналистского в российской культуре, что стало идеологической необходимостью в годы реакции, Крымнаша и экономического кризиса. Эта необходимость вырастает как из политических и пропагандистских задач — режим пытается получить поддержку и опереться на самые малообразованные и консервативные слои населения, поскольку заработать очки у прогрессивной части россиян уже не может — так и из экономических соображений. Так например, проводя патриархально-патриотическую идеологию можно хорошо сэкономить на социальной защите женщин, материнства и детства: декриминализация домашнего насилия экономит бюджет Минюста и МВД, а священник РПЦ в женской консультации, которого необходимо посетить каждой женщине, решившей сделать аборт, — намного дешевле разработки и введения уроков секспросвета и интимной безопасности в школах. Тот пласт культуры, разработкой которого занимается Серебренников, очевидно противоречит этим политическим и экономическим целям режима. Государственная идеология, вырастающая из таких целей, обязательно ведет к усилению различных форм разделения и стравливания людей — например таких, как государственная гомофобия, поставившая крест на серебренниковском «Нурееве».

Расчет тех, кто принимал решение об аресте Серебренникова, прост — руководителям театров, как бы они ни возмущались репрессиями, придется снова идти за деньгами к государству, это неизбежно; но получив финансирование, они начнут цензурировать себя сами.

Открытое письмо Ивана Вырыпаева, призвавшего отказаться от всякой публичной поддержки Путина и режима — наивный, но верный шаг в сторону политизации «дела Седьмой студии». Существенно понизить рейтинг Путина одной только не-поддержкой со стороны деятелей культуры невозможно — вовсе не они ему ее создают. Единственный возможный ответ состоит во всеобщей цеховой солидарности, организованности и максимально публичной политизации процесса. Действительно, как написала Давыдова, мантру „я не интересуюсь политикой“ в театральной среде может сказать теперь только негодяй.

Мы безусловно критикуем театральную среду за пассивность при расследовании «дела Седьмой студии» до ареста Серебренникова. Алексей Малобродский и Нина Масляева находятся в СИЗО уже несколько месяцев, и за это время в публичном пространстве не было слышно той многоголосой солидарности, которую получил Серебренников. Да и сам он всякий раз уходил от публичности — даже когда «дело Седьмой студии» стало открытым фактом, после внезапной и также политической отмены премьеры «Нуреева» Кирилл Серебренников только лишь запостил фотографии плачущей труппы. Если он рассчитывал, что непубличность и полунамеки вместо развернутых комментариев могут помочь «спустить его дело на тормозах» или «не навредить» своим поведением арестованным коллегам, то это было неправильной тактикой.

Однако сейчас у театральной среды есть сильный стимул к действиям. Что можно сделать сейчас?

1

Объявить театральную забастовку. Закрыть театры в первый день нового сезона: вернуть деньги зрителям с сообщением о забастовке в поддержку арестованных по «делу Седьмой студии», попросить их о максимальном распространении информации. Афиши у зданий театров в этот день должны быть только с сообщением об этой забастовке; после — всегда на афише должно быть поле с призывом прекратить «дело Седьмой студии» и освободить Серебренникова, Малобродского и Масляеву.

2

Не допускать ни единого публичного высказывания о театре без упоминания «дела Седьмой студии». Здесь мы присоединяемся к призыву Марины Давыдовой: любой, кто имеет отношение к театру (да и вообще — к культуре), сегодня просто обязан всеми силами гнать информационную волну. Без устали каждое свое выступление предварять собственной позицией по «делу Седьмой студии» и политических репрессиях в России.

3

Студентам театральных вузов и культурологических факультетов — выступить с требованием освободить фигурантов «дела Седьмой студии». В прошлом году студенты ГИТИСа устроили перформанс — протестную акцию против слияния театроведческого и продюсерского факультетов, решение о котором волюнтаристски принял свежеиспеченный ректор Заславский без всякой консультации со студсоветом. Тогда студентам и преподавателям удалось отстоять свою позицию: сейчас факультеты существуют раздельно, а Наталья Пивоварова, которую Заславский «гарантировал» сместить с должности, остается деканом театроведения. Тот опыт отлично показал необходимость широкого и влиятельного студенческого самоуправления в университете: управлять вузом должны те, кто непосредственно относится к нему, а не назначенные сверху хмыри со связями. Точно так же сейчас ситуация требует открытого выступления против заказного и репрессивного «дела Седьмой студии». И если российский театр пока отстает от мирового в уровне политизации современных постановок, то именно сейчас, в условиях прессинга государства, те, кто представляет следующее поколение актеров, продюсеров, режиссеров и других работников театра, могут исправить эту ситуацию. Используя весь арсенал выразительных средств, студенты могут устроить собственные акции в виде перформансов и хэппенингов у своих вузов и на улицах городов. Все, что необходимо — минимальная концепция, требование свободы фигурантам «дела Седьмой студии» и уверенность при объяснении сотрудникам полиции: здесь идет перформанс, а не публичная акция; в этом смысле у студентов-театралов есть неоспоримое преимущество — не надо подавать заявку на проведение протестного мероприятия.

Только публичные действия могут сейчас повлиять на власть; то, что это дело политическое, уже ни у кого не вызывает сомнений — и именно поэтому ответ на него тоже должен быть абсолютно политическим.

Социалистическая Альтернатива требует освободить Кирилла Серебренникова, Алексея Малобродского и Нину Масляеву и закрыть «дело Седьмой студии». Мы требуем прекратить репрессии и любые попытки цензуры в любых формах. Мы требуем радикально повысить бюджетное финансирование культуры вообще и театров в частности, компенсировав эти затраты бюджета снижением военных расходов и введением прогрессивной шкалы налогообложения и налога на богатство. Повышенное финансирование не только даст театрам свободу работы, но и позволит снизить цены на билеты (сейчас тот же Гоголь-центр — театр не для всех зрителей). При этом бюджетные деньги должны распределяться независимым советом культурных деятелей под контролем независимого профсоюза работников театра — и никак не чиновниками Минкульта.

Свободу Серебренникову, Малобродскому и Масляевой! Свободу театрам!