Социализм против империи

Национальный вопрос в России никогда не сходил с повестки дня, но еще с начала 90-ых он не стоял так остро, как сегодня. Причин тому сразу несколько — перечислим их. В июле Путин заявил о недопустимости обязательного изучения национальных языков. Договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарстаном не был продлен. Чечня вновь оказалась в центре мирового внимания после «исчезновения» десятков граждан. Главой Дагестана впервые назначен «пришлый» федеральный политик из Москвы. На март намечены очередные президентские перевыборы в России.

Перестройка отношений между федеральным центром и национальными республиками началась давно. В 2000 году появляется деление на федеральные округа, в 2010-м выделяется новый — практически полностью «инонациональный» — Северо-Кавказский округ. На фоне выстраивания путинской «вертикали власти» законы национальных республик были приведены в соответствие с федеральными. В 2005-2008 годах были упразднены сразу несколько национальных автономных округов (Коми-Пермяцкий, Эвенкийский и другие), однако затем этот процесс застопорился.

Маховик закрутился с новой силой после Майдана. На фоне лицемерных заявлений Москвы о правах русскоязычных жителей Донбасса и необходимости «федерализации Украины» в России ужесточают наказание за призывы к нарушению территориальной целостности (2014 год); несколько человек оказались за решеткой в результате суда по скандальным «сепаратистским» делам. Российская власть фактически открыто демонстрировала, что не допустит на своей территории того, что она прямо требует от соседнего государства — референдумов, требований автономии и уважения языков национальных меньшинств.

И хотя экспансия «русского мира» оказалась для Кремля слишком затратной и опасной игрой, она была необычайно заманчивым способом упрочить рейтинг власти внутри страны. Сегодня сюжет украинского хоррора слишком поднадоел зрителям федеральных каналов, но сторонники «путинской геополитики» уже стали частью политического ландшафта и живут своей жизнью. Не всегда их можно «выключить» так же просто, как телевизор. Сегодня главный их враг внутри — либеральная оппозиция, ЛГБТ, мигранты. Завтра под ударом могут оказаться национальные меньшинства.

В преддверии новых президентских выборов, на фоне затянувшегося экономического кризиса и ухудшения отношений с Западом, процесс «дефедерализации» получил новое развитие, а некоторые даже рисуют перспективу полной отмены национальных автономий в РФ после переизбрания Путина на новый президентский срок. Говорить о праве наций на самоопределение в России можно только тогда, когда это выгодно Кремлю; в остальных случаях речь может идти только о нерушимости границ, территориальной целостности и суверенитете. Особой остроты этой дискуссии добавляет то, что происходит она на фоне референдумов о независимости Каталонии и Курдистана.

Парадоксы Северного Кавказа

На первый взгляд может показаться парадоксальным, но один из самых бедных и зависимых от центра регионов — Чечня — оказался и самым крепким орешком для Москвы. Не новость, что кадыровская Чечня — государство в государстве, с самостоятельной силовой структурой. «Охота на геев», исчезновения неугодных, публичные «порки» критиков Кадырова наглядно продемонстрировали, что его клан смог выстроить фактически неподконтрольный федералам режим на деньги центрального бюджета. Сейчас Кадыров даже играет важную роль на восточном направлении (мусульманские страны) российской внешней политики.

Однако положение кадыровской Чечни не столь уж удивительно, учитывая историю взаимоотношений с Москвой, разрушительные войны, затяжную войну с боевиками. Кадыров сделал ставку на страх и силу, смог навязать Кремлю высокую цену за свои услуги лояльного князька. И пока преуспел в этом.

Ещё одно важное отличие Чечни от большинства национальных республик состоит в том, что она самая мононациональная — практически 95% населения здесь составляют чеченцы. В большинстве других республик, в том числе на Северном Кавказе, доля «титульной» нации не дотягивает порой и до половины.

Конкуренцию Чечне в плане мононациональности может составить только Ингушетия (94% населения — ингуши), но эта республика слишком мала и бедна, чтобы быть хоть сколько-нибудь независимой от Москвы. Впереди России всей Ингушетия только по уровню безработицы (27%).

В соседнем Дагестане коренное население тоже составляет около 90%, но при этом здесь нет какой-то одной доминирующей национальной группы, только официальных языков в республике — целых 14.

Именно здесь протест дальнобойщиков в начале года достиг невиданных масштабов. Протестовали в Дагестане и против вырубки парков, беспредела силовиков и прочего волюнтаризма власти и бизнеса. И именно Дагестан стал первой площадкой для обкатки нового подхода Москвы в отношениях с национальными республиками. После отставки предыдущего главы Рамазана Абдулатипова в Махачкале ждали, что из Москвы пришлют силовика, и не ошиблись — неспокойную республику возглавил генерал-полковник Владимир Васильев. Проблема только в том, что Васильев никакого отношения к Дагестану не имеет. Кремль решил разрубить «гордиев узел» и отправил в республику равноудаленного от всех местных кланов федерального политика — бывшего силовика и партийного бюрократа.

В Махачкале назначение приняли безропотно. Парадокс в том, что некоторые (если не многие) дагестанцы, уставшие от бедности, коррупции и произвола местных властей, считают, что только «центр» сможет навести порядок. Причем настроения эти могут причудливым образом сочетаться и с почитанием памяти имама Шамиля, и с симпатиями к Кадырову (жестко навел порядок, вон как республику поднял). В то же время в Чечне запуганные люди если осмеливаются выступать против произвола, то взывают либо к самому «падишаху», либо все к той же Москве и федеральным властям. И в будущем протест в некогда самой сепаратистской республике может оказаться вполне лояльным центру — с выдвижением требований к Москве «навести порядок» и восстановить действие российских законов в Чечне.

Как бы то ни было, все происходящее, с одной стороны, ведет к ускорению процесса обессмысливания федералистского устройства страны, а с другой — порождает и противодействие. В октябре, к примеру, оппозиционный Совет тейпов Ингушетии вслед за Конгрессом карачаевского народа потребовал вернуть прямые выборы глав регионов.

Конец эпохи неприкасаемых

Ещё недавно казалось, что в отношениях с национальными республиками Москва всегда будет вести себя очень осторожно и назначать глав регионов только по согласованию с местными элитами. В девяностых и начале нулевых главы республик, обладавшие огромным политическим весом в своих регионах, оказывали большое влияние и на федеральную политику, некоторые стояли у истоков «Единой России».

Сегодня оказывается, что те времена давно в прошлом. Главы Удмуртии и Марий Эл находятся под следствием по обвинениям в коррупции. Бывший непотопляемый глава Башкортостана Муртаза Рахимов отстранен от власти еще в 2010 году, его сын — экс-глава «Башнефти» Урал Рахимов — объявлен в международный розыск. Бывший 17 лет главой Мордовии Николай Меркушкин был назначен губернатором Самарской области, а потом отправлен в отставку.

Рука Москвы добралась и до самых крупных и успешных игроков. Федеральные власти часто используют межбюджетную политику не для стимулирования развития отстающих регионов, а для давления и обуздания местных элит. За последние десять лет централизация доходов и перевод части налогов напрямую в федеральный бюджет привела к тому, что число регионов-доноров сократилось до 14, среди которых только одна национальная республика — Татарстан. Несмотря на относительные успехи Татарстана — шестая экономика в России — в начале года в республике разразился небывалый по региональным масштабам банковский кризис, который потряс местную экономику и значительно подкосил позиции президента Рустама Минниханова.

В Татарстане всё еще отказываются называть президента республики просто «главой», не спешили сворачивать сотрудничество с Турцией во время кризиса в отношениях с Анкарой (товарооборот одного только Татарстана с Турцией достигал 3 миллиардов долларов). Сегодня власти Татарстана молча проглотили отказ Москвы продлевать договор о разграничении полномочий и требование Путина отказаться от обязательного преподавания национальных языков в школах.

Именно в Татарстане «языковой вопрос» грозит перерасти в серьезный политический конфликт с национальной окраской. С конца девяностых татарский преподают в школах как обязательный предмет, однако за все это время местные власти так и не смогли создать эффективную систему преподавания даже в средней школе. Количество говорящих на татарском языке за последние годы продолжает сокращаться.

Туган тел

«Родной язык» — неофициальный гимн татар на стихи татарского поэта Габдуллы Тукая

Прошлой весной, когда скандал с преподаванием «родного языка» только разгорался, мы посвятили этому отдельный материал. Сегодня вопрос обсуждается в масштабах всей страны. Чиновники из разных национальных республик рапортуют о готовности сдать позиции, сделать преподавание языков «факультативным». В самом деле — кому нужно вкладывать деньги в развитие образовательной инфраструктуры, методик, подготовку кадров, поддерживать официальное делопроизводство на национальных языках? Тем более если их не один-два, а целых 14, как в Дагестане.

Даже многие носители национальных языков признают, что их языки используются очень ограниченно, что они «непрестижны». Однако мало кто вспоминает, что практически все восточноевропейские языки (а также финский и даже норвежский) раньше считались «непрестижными» и второсортными. Многое зависит от языковой политики государства.

Федеральные власти не устают поражать своим лицемерием. Заявления о «добровольности» изучения национальных языков звучат на фоне скандала с языковой политикой в Украине, направленной на украинизацию образования. Здесь Москва бурно возмущается, апеллирует к Европейской хартии региональных языков, которую сама не ратифицировала и не выполняет. МИД в каждом своем заявлении возмущается западными «двойными стандартами». Судя по всему, Москве это нужно не в последнюю очередь для того, чтобы прикрыть собственное двуличие.

Тем временем в Татарстане тысячи учителей татарского языка уже оказались под угрозой сокращения, группы деятелей культуры и молодежи протестуют; противостоящая им группа «русскоязычных родителей» требует исполнять «федеральные стандарты», то есть преподавать татарский только на «добровольной» основе. Впервые за долгое время происходит явная поляризация на национальной почве, активизируются националисты с обеих сторон.

Если в других регионах проблема преподавания местных языков не вызвала больших протестов, то только потому, что эти языки находятся в еще более плачевном состоянии, чем татарский. Например, на сессии Госсовета Чувашии в конце октября депутат от КПРФ произвел настоящую сенсацию, когда просто решил выступить на заседании на чувашском языке, — а ведь чувашский является государственным языком в этой республике, где почти 70% (!) населения составляют чуваши. К слову, Чувашия — одна из «самых мононациональных» республик в России, выше доля «титульной» нации только в уже упоминавшихся Чечне и Ингушетии.

Реакция властей Татарстана была ожидаемой — запретили митинг в поддержку татарского языка (сами разберемся, протестовать не давали, не дадим и впредь) и нервной. Президент Минниханов раскритиковал генпрокурора, направившего прокурорские проверки в республиканский Минобр и даже отдельные школы Татарстана, после чего те получили предписания сократить количество часов преподавания татарского языка. Зачем директоров школ терроризировать? К директорам школ так относиться нельзя. Завтра я с ними должен организовывать выборы. В преддверии выборов разве можно такие вещи делать? — сказал Минниханов. Или специально это так делается, чтобы в Татарстане было плохо по отношению к нашему президенту Владимиру Путину?, — задался вопросом президент.

Перед выборами страсти накаляются. Национальные республики всегда были впереди России всей по голосованию за «национального лидера», а тут такой раздор. Впрочем, этот раздор ударил прежде всего по национальным элитам. Путин же вряд ли пострадает — вчера он спровоцировал конфликт на почве языка, подыграл любителям «русского мира», завтра он все равно получит свои 80% в Татарстане и 99% в Чечне.

В условиях политического застоя, когда драйв «русской весны» уже исчерпан, Кремлю нужно хоть как-то повысить интерес к выборам, натянуть явку, чтобы победа выглядела убедительно. И в этом случае можно провоцировать конфликты, даже нагонять страху, проверяя по ходу общественные настроения и прижимая местные элиты, чтобы затем выступить арбитром и примирителем, хранителем межнационального мира и стабильности. Возможно именно поэтому Ксения Собчак, заявившая о своем намерении баллотироваться на президентских выборах, может открыто говорить, что Крым — украинский, а крымские татары за подобные фразы будут сидеть. Ведь заявления Собчак для Кремля — лишь часть их предвыборного шоу, а настоящего «низового» сепаратизма допустить нельзя. Крымские татары должны быть лояльны — иначе они экстремисты.

Национальный вопрос.
Социалистический ответ

Какова же позиция главного оппонента Путина? Мы выделим больше денег на другие способы овладения языком, на поддержание этого языка в живом состоянии. Должна быть конкретная программа, — заявил Алексей Навальный. Он считает, что нужно развивать национальные театры, в частности выделением бюджетов, а также дополнительно финансировать СМИ и бесплатно раздавать детские книжки на национальном языке. Что ж, проблема недофинансирования образования и культуры подмечена верно, однако Навальный согласен с Путиным в том, что принуждать к изучению вторых государственных языков не нужно.

Принуждать, пожалуй, действительно не нужно — ни к изучению татарского языка, ни к изучению геометрии. Когда же говорят о «добровольности» исключительно применительно к национальным языкам, то это, мягко говоря, лукавая позиция. Ведь в этом случае выходит, как ни крути, что все языки (народов России), кроме русского, — второсортные, учить их можно, но только по желанию, факультативно. И при таком подходе даже рост расходов на развитие национальной культуры и языков не поможет остановить сокращение числа носителей этих языков из-за сужения сферы их использования и «непрестижности».

Короче говоря, путинская вертикаль грозит окончательно превратить страну в бумажную федерацию с отдельным феноменом кадыровского режима в Чечне. И новый срок Путина не сулит ничего хорошего народам России — их культуре, языкам и даже прописанной в Конституции национальной автономии. Эта централистская политика и неуважение прав национальных меньшинств уже привели к поляризации и росту возмущения.

Будущие протесты могут быть окрашены в разные цвета, и тенденции могут быть противоречивые — от сепаратистских до центростремительных. С другой стороны, и российская оппозиция слабо себе представляет, с чем придется столкнуться, и в чем альтернатива нынешней национальной политике Москвы.

Сами по себе централизация или федерализация, отделение или присоединение никаких важнейших политических и социальных проблем не решают. Главное то, на какой основе это происходит, в чьих интересах. Новая волна распада и фрагментации в России вполне возможна, но она сулит мало хорошего, как и распад СССР, который сопровождался кровавыми конфликтами и экономическими потрясениями. Разрушать империи нужно политически, через демонтаж и полную перестройку их политической системы и экономического уклада.

У трудящегося большинства русских областей и национальных республик, жителей городов и малых народов — общие интересы. В поддержке развития разных языков и культур нет противоречия, она должно быть обязательной частью программы социалистического преобразования общества, как и развитие местного самоуправления и широкой национальной автономии. Вплоть до отделения, если понадобится. Только так можно добиться солидарности и сплочения простых трудящихся — русских, россиян других национальностей, работников-мигрантов.

Социалистические преобразования означают, что большинство на разных уровнях будет демократически управлять экономикой и самостоятельно решать — какую часть ресурсов направить на образование, культуру и СМИ на национальных языках, и как это сделать эффективно; не в интересах крупного бизнеса, московской или местных верхушек и для их манипулирования общественным мнением, — а в интересах каждого и всех.