Наследие «Димона»

Коррупционная вершина

Расследование Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) в отношении владений Медведева выполнено своевременно (накануне начала предвыборной кампании), метко, зрелищно и на высоком профессиональном уровне. Фильм держится в верхних строчках русскоязычного ютуба (8,5 млн. просмотров), о нем говорят в метро, дома и на работе. Множество перепостов и несколько миллионов рублей добровольных пожертвований за несколько дней свидетельствуют о серьезной поддержке проделанной работы.

Новый фильм о Медведеве стал своего рода новой вершиной в коррупционных расследованиях. Показанное в нем уже не умещается в классические определения коррупции. Фильм свидетельствует о полном сращении крупного капитала с государственным аппаратом, ставя вопрос более глобально — может ли вообще нынешняя российская власть «измениться». И смысл показанного вполне убедителен — нет, не может. Потому что нет во власти никаких честных либералов-технократов (скажем, Медведев, Кудрин, Улюкаев), которым мешают корыстные и тупоголовые силовики. Различия между ними существуют, но это не разделение на честных и воров. Это всего лишь различия интересов конкурирующих бизнес-групп, которые руками высших чиновников пытаются регулировать распределение прибылей и капиталов.

Старые и новые либералы

После фильма ФБК о Медведеве многолетний расчет либеральной оппозиции договориться с «прогрессивной» частью госаппарата выглядит слабоумием. При этом либералы от «Яблока» до «Солидарности» уже лет десять рассматривают протесты и народное возмущение лишь как удачное стечение обстоятельств, «объективный» повод для давления на власть. У них не поставлена работа с массовой социальной базой, нет опоры и поддержки среди рабочего класса — как и нынешней власти, либералам обычные люди не очень интересны. И теперь их сдержанно-пренебрежительное отношение к фильму — ерничанье перед лицом политического фиаско. Нелепо ведь укорять Навального в том, что его фонд не нашел юридических фактов для привлечения Медведева к ответственности — как будто пишущие это верят в возможность такого процесса в России 2017 года! Зато такое отстранение от одного из самых обсуждаемых политических сюжетов прекрасно укладывается в прежнюю либеральную схему — во власти есть на кого опереться, надо только поискать, поднажать и механизм государства якобы качнется...

Фильм ФБК расширяет разлом между Навальным и старыми либералами, разоблачая не только Медведева, но и их. Это противоречие вынуждает Навального искать опору среди совершенно иных, новых для него по содержанию и форме политических сил. Цель фильма состоит отнюдь не в демонстрации президентских амбиций Навального, как поспешили заявить официальные лица и прокремлевские политологи. Это новая и довольно изобретательная форма политического заявления в попытке найти отклик среди многомиллионного большинства россиян, живущих от зарплаты до зарплаты и пока не вовлеченных в политику. Само движение Навального в этом направлении создает новую ситуацию и для нас, социалистов. Мы также не верим в возможность изменения государства изнутри, тоже ищем поддержку среди широких масс и пытаемся их организовать, но — с совершенно иной классовой программой.

Вслед за расследованием ФБК попытаемся разобраться, что не так с явлением коррупции, как оно завязано на самой системе капитализма и можем ли мы работать с теми, кто сейчас пойдет под знамена Навального.

Старый добрый капитал

Главная ложь либералов и, увы, Навального заключается в противопоставлении некоего «честного» капитализма и капитализма российского — прогнившего и коррумпированного. Первый был повсеместно распространен сто-двести лет назад, да и сейчас еще гнездится в некоторых странах западных демократий. Второй сам по себе основан на кумовстве, взятках и откатах, установленных и поддерживаемых бессовестной государственной властью. Однако догмы «правильного» капитализма о честной конкуренции, строгом исполнении законов и ответственности чиновников при ближайшем рассмотрении оказываются неприменимы к действительности. Причем уже и сто, и двести лет назад.

Так, в романе Теодора Драйзера «Финансист» описывается психология и коррупция в среде бизнес-элиты и политиков США второй половины XIX века, в период бурного развития капитализма. Современники Драйзера единогласно подтверждали реалистичность описанного. Во многих персонажах книги можно легко угадать и персонажей из новейшей российской истории.

Но может, коррупции нет в современных западных демократиях? «Панамский архив», недавно опубликованный и детально разобранный прессой, ставит эти демократии в неловкое положение. Чиновники ЕС, Японии и даже социально-ориентированных скандинавских стран далеко не безгрешны. Степень их цинизма, как и масштабы воровства, отвергают претензии на искомую российскими либералами «честность».

Коррупция боится классовой борьбы

Если социалистам и говорить о коррупции, то в первую очередь о том, что она является неотъемлемой характеристикой самого капитализма. Необходимость государства для охраны частной собственности вкупе с конкуренцией неизбежно приводит к появлению непубличного механизма влияния на государственные решения. Если масштабы коррупции и выросли за последние два века, не стоит забывать, что выросла и сама экономика: многократно увеличилась стоимость средств производства, товаров и услуг, а также скорость их обращения. Периодические кризисы, свойственные капитализму, сосредоточили собственность в чрезвычайно малом числе рук и доводят конкуренцию между крупным капиталом до логического предела. Перед бизнесом встала задача любыми способами встроиться в само госуправление. В устоявшихся буржуазных демократиях сработал метод почти невидимого постороннему всепроникающего лоббизма, на постсоветском пространстве случился олигархический сплав бизнеса с политическими элитами, борющимися за благосклонность бонапартов — Путина, Назарбаева, Лукашенко.

Снижение уровня коррупции во второй половине ХХ века если и происходило в некоторых странах, то не потому, что кем-то были созданы работающие законы и появились честные чиновники во власти. Это стало возможно лишь вследствие резкого усиления классовой борьбы в Европе и отчасти в Америке. Мы можем вспомнить взрыв активности трудящихся низов и профсоюзов в Британии и Франции, приход сильных социал-демократических партий к власти в Скандинавии, широкие социальные протесты 1968 года по всему миру, массовые движения в США за права чернокожих и против войны во Вьетнаме. Накаленная общественная обстановка беспокоила буржуазные элиты, противостояние с коммунистическим блоком и страх возможного «заражения» масс социалистическими идеями заставляли правящий класс следовать неким правилам и нормам, чтобы не вызвать еще большего всплеска классового недовольства. Эти нормы, впрочем, были негласными — если они и блокировали откровенно недемократические способы подавления протеста и сдерживали коррупцию, то лишь до определенного предела. Вскрывшиеся попытки элегантно спрятать наворованное в Панаме тому подтверждение.

Особый путь России... в коррупции

Запредельную коррупцию в современных России, Китае и других развивающихся странах следует рассматривать еще и через призму тамошних режимов — в абсолютном большинстве бонапартистских. Экономическая конкуренция в таких государствах осуществляется не явно (то есть не в буржуазном парламенте путем состязания партий и фракций, представляющих интересы разных слоев), а подковерно, в кабинетах чиновников. Весь процесс регулируется первыми лицами государства в виде негласного арбитража. Не стоит забывать еще и кризис, во время которого финансовые и регулятивные возможности государства зачастую становятся спасительной соломинкой для терпящего убытки национального бизнеса. Если понимать эти особенности российской коррупции, то показанные в фильме ФБК взаимоотношения Медведева с Усмановым и подобными выглядят совершенно органично. Бизнес не просто «делает подарки» чиновникам за «некоторые услуги». В России игроки крупного капитала полностью содержат верхушку (у которой есть еще и функция имитировать государство для граждан) в обмен на содействие в распределении собственности между ними.

Для мелких предпринимателей, которые несут огромные убытки в кризис и которых «кошмарит» более крупный бизнес, коррупция — однозначное и понятное зло. Но максимум чего могут добиться либералы, защищающие интересы этого класса и только к нему обращающиеся — немногочисленных протестов мелкой буржуазии и сочувствующей ей городской интеллигенции. В 2011-2013 годах мы уже видели, как эта тактика не позволила протесту расшириться и вовлечь недовольных трудящихся в регионах. Сил протеста оказалось недостаточно не только для смены режима, но даже для его либерализации, на что так надеялись многие протестующие. Как показал последний фильм ФБК о Медведеве, не стоит уповать и на мирную трансформацию режима «честными либералами» изнутри. Там их просто нет.

Потому более умные и смелые либеральные оппозиционеры в лице Навального, развивая в целом прежний подход к коррупции, идут несколько дальше. Коррупция теперь предстает без купюр — не как паразитический нарост на теле бизнеса, а как нормальное состояние для взаимоотношений крупного бизнеса и власти. Вызванное этим новым взглядом недовольство способно привлечь к борьбе часть рабочего класса. Навальный стремится к тому, чтобы люди напрямую связывали происходящее в стране с коррупцией на самом верху. Новые протесты могут опереться на классовое недовольство и стать намного более солидарными, вовлекая в свою орбиту все новые и новые слои.

В этом привлечении широких слоев и состоит расчет Навального. Он планирует использовать выборы президента именно как трибуну для мобилизации подобной низовой активности — организует штабы в регионах, активно осваивает ютуб, использует любое появление в СМИ для продвижения своей повестки и программы. Тактически Навальный действует так, как стоило бы действовать социалистам. И опрометчиво утверждать, что у него не получится мобилизовать людей, ведь уже не раз в истории рабочие в отсутствие внятной левой альтернативы шли за правыми популистами.

Что делать социалистам

Стоит ли участвовать в подобных протестных движениях социалистам и если участвовать — то как? Надо признать, что самостоятельных организаций рабочего класса с программой, стоящей на классовых позициях, в России сейчас нет. Логично предположить, что в момент усиления недовольства у трудящихся будет две перспективы — спорадические вспышки протеста или же ориентирование на наиболее организованные оппозиционные силы. Такой силой может оказаться Навальный с костяком новых региональных политиков и организаторов штабов. Левые и социалисты, еще более радикальные чем Навальный в части социальной программы, долгие годы не могли предложить рабочим ничего кроме невнятной риторики или ностальгии по СССР. Но важно понимать, что инициативы Навального могут пробудить часть рабочих, политизируя их сознание.

У социалистов будет хорошая возможность, отталкиваясь от левой части программы Навального, донести до рабочих не только классовое восприятие коррупции, но и свою программу в целом. Нужно развивать кампанию по вопросу минимальной оплаты труда, ставить вопросы о реальной демократии и устройстве государства. Следующим (а точнее даже параллельным) шагом должна стать мобилизация на борьбу с капитализмом, порождающим коррупцию, нищету, угнетение и бесправие. Организация движения станет нелегкой задачей, но это этап борьбы, который необходимо пройти еще до массового подъема. Только из вовлеченных в регулярную политическую активность рабочих могут прийти новые левые активисты, а левая программа — стать реальной политической альтернативой и нынешнему режиму, и популисту Навальному.

Описанная картина пока достаточно условна и абстрактна, но мы будем рассказывать о необходимых действиях (и о наших собственных действиях) в следующих материалах. Совершенно неправильным было бы игнорировать инициативы Навального, не обращать внимание на постепенный прагматичный разворот его риторики в сторону рабочего класса. Иначе российские левые рискуют повторить печальный опыт украинских левых, которые в условиях политического подъема не только оказались неспособны организовать протестующих под своей программой, но даже быть ими элементарно услышанными.