Судьба активов

Расследования Навального о коррупции в высших эшелонах государственной власти вызвали всплеск интереса среди активной части российского общества. Недавно в полемику вокруг вопроса о коррупции включилась «Новая газета». Этот материал тем более интересен, что хотя и криво и косо, но ставит два основных вопроса любой революции — о том, в чьих руках находится власть и собственность.

Что же нам делать со всей массой «коррупционных» активов, задается вопросом авторка «Новой» Анастасия Миронова.

Новая
газета

Ни разу еще в истории человечества не было примера, когда бы на кону стоял вопрос о контроле над такого объема ресурсами. Это значит, что никаких аналогий, даже в общих чертах, с предыдущими историческими событиями проводить нельзя
Анастасия Миронова. В неоплатном долгу

Но здесь авторка либо лукавит, либо плохо знакома с историей. Судьба «такого объема ресурсов» только на территории бывшего СССР решалась как минимум дважды в течение прошедших ста лет. Первый раз это произошло в ходе революции 1917 года, которая передала «ресурсы», то есть землю и промышленность, из рук капиталистов и помещиков (в том числе и иностранных) в общественную собственность. Второй передел, уже в обратном направлении, произошел в ходе социальной контрреволюции конца 80-х — начала 90-х.

И нынешний размах российской коррупции — следствие именно второго процесса. Огромная роль государственного аппарата в экономике — наследие того периода, когда партийно-хозяйственная бюрократия позднего СССР в своих интересах демонтировала плановую экономику, использовав массовые выступления рабочих за демократические перемены как предлог. Требования демократии «как на Западе» подменили капитализмом, потому что он тоже был «как на Западе». Попутно эти «красные директора» и другие управленцы общей собственностью через подковерные игры решали, кому «становиться олигархом» — то есть как монетизировать свое положение в условиях нового капиталистического строя. И на всех современных крупных капиталах в РФ до сих пор лежит неизгладимая печать тех событий.

Что такое коррупция? Подкуп государственного аппарата и его сращивание с бизнес-структурами. Но очевидно, что подкупать может только тот, у кого есть деньги. А подкупать высших чиновников — тот, у кого есть очень большие деньги. Так что коррупция, кроме всего прочего — прямое следствие существования класса миллионеров и миллиардеров. Она — одно из проявлений их фактической власти. И в этом процессе оформление собственности на подставных лиц — обычная практика. Российский бюрократ, как и топ-менеджер крупной компании, — существо отнюдь не платоническое и стремится обеспечить себе безбедное существование, став в ряды собственников. Но каждый крупный собственник в РФ помнит или инстинктивно чувствует непрочность своего положения, поскольку собственность ему досталась, в конечном счете, после массового народного подъема против советской бюрократии. И точно так же, как тот подъем дал им возможность обдурить несознательных рабочих и захватить государственную собственность, новый всплеск недовольства может ее отобрать. Отсюда и постоянное стремление вывести «активы» туда, где неприкосновенность собственности исторически более прочная и устоявшаяся — то есть за границу.

Новая
газета

Власть оставит нам пустые кабинеты, а сама переберется в комфортабельные виллы, откуда удобней управлять активами. А мы, сообразно всем международным нормам, должны будем платить ей за право этими активами пользоваться
Анастасия Миронова. В неоплатном долгу

Так продолжает запугивать своих читателей авторка, приводя при этом в пример либеральный истеблишмент и конкретно Дмитрия Гудкова, якобы обещавшего Кремлю некие «гарантии безопасности и неприкосновенности активов».

Гудков мог, конечно, обещать условному «Кремлю» что угодно, и желание его договориться с Кремлем понятно — он пусть и не олигарх, но бизнесмен, и притом не из мелких. Об охранной империи семьи Гудковых нам уже приходилось писать в прошлом. Но тут мы подходим к другому интересному вопросу: кто дал право — хоть моральное, хоть какое — Гудкову что-то кому-то обещать? Кого он представляет? Все его «обещания» — ничто иное как просто желание верхов либеральной оппозиции сместить чужими (нашими!) руками верхушку и под шумок занять ее место. В точности так, как это произошло в Украине во время народного Евромайдана, который в итоге привел к власти другую группировку крупных капиталистов.

В этом случае ничего существенно не поменяется, просто сменится круг лиц, допущенных к коррупционным схемам. Такой исход не устроит всех тех, кого сегодня возмущают и выводят на улицу расследования Навального.

Пролетариат и студенчество не может поддерживать воров или делать вид, что их эта проблема «не касается» — и вот сейчас они на улицах и требуют ответов. Но тут необходимо понимать всю ограниченность и бесплодность борьбы с монополиями и коррупцией в рамках нынешней буржуазной собственности и порожденной ей политической системы. Нам ничего не дает смена одних олигархов на других и мы не верим сказочкам Навального про «свободную Россию», где чиновники не будут воровать и будут строго соблюдать закон — с чего вдруг? Нам нужны гарантии.

А самые лучшие гарантии — это обобществленная промышленность и рабочая демократия.

Как бы ни сокрушалась авторка «Новой», но ведь за границу в оффшоры вывезена прибыль или ее часть — то есть денежные средства. Сами же заводы, нефтяные и газовые скважины, дороги, линии связи и так далее как были, так остаются на территории России. И если сто лет назад правительство большевиков смогло перешагнуть через юридические фикции и взять их под свой контроль, то и сегодня к этому нет других препятствий, кроме низкого уровня сознания трудящихся. А его повышение — дело опыта и участия в борьбе за конкретные улучшающие жизнь требования, ведь и в начале ХХ века рабочие не рождались марксистами и начинали с требований больших зарплат и восьмичасового рабочего дня.

Каким образом остановить отток активов? Национализировать банки и отменить банковскую тайну. Каким образом предотвратить или уменьшить подкуп чиновников? Установить им оклад, равный средней зарплате рабочего (тогда они будут непосредственно заинтересованы в повышении уровня жизни всех рабочих) и обеспечить всеобщую выборность и сменяемость в любое время. Возможность немедленного отзыва депутата или чиновника и перевыборы на его должность нужны на случай если, например, конкретный бюрократ проворовался или в действительности не представляет интересов тех, кто его выбрал. Выборность и сменяемость, в свою очередь, гарантируются наличием сильных рабочих организаций — профсоюзов и партий — со своей прессой, сменяемостью руководства, правом собраний и митингов для привлечения внимания общества к конкретным проблемам и другими демократическими правами. Это и есть рабочая демократия — лучшее средство против коррупции.

А вопрос с утекшими за границу активами решается тем, какая власть будет в РФ и странах, в которых они размещены. Представим себе два рабочих правительства в двух разных странах — наверняка они найдут способ договориться о судьбе банковских счетов нейтрализованных олигархов.

Такова, на наш взгляд, единственная эффективная программа борьбы с коррупцией. И для нее не нужны гарантии Гудкова или Навального. Нужна партия 99% и уверенность рабочих в социалистической программе.