Бунт в Ингушетии

С начала октября в Ингушетии продолжаются протесты против передачи соседней Чечне обширной территории в приграничной зоне. Протесты вызвали настоящий политический кризис в маленькой республике: Конституционный суд Ингушетии заявил о необходимости одобрить соглашение о границе на референдуме, а депутаты говорят о фальсификации итогов голосования в местном парламенте. Кремль «посоветовал» главе республики «договориться с оппозицией».

По мере эскалации противостояния все аналитики и комментаторы пытались исследовать вопрос границы и обмена земель в попытке понять, почему это вызвало такое возмущение ингушей и рост протеста.

Попытки эти оказались не слишком эффективны. Да, где-то там расположены плодородные пашни, природные заказники, памятники и могилы предков, залегает нефть, но проблема границы является не первопричиной конфликта, а скорее искрой, взорвавшей накопившееся недовольство и гнев.

Ингушетия — лидер многих антирейтингов. Здесь самая высокая безработица по стране — по официальным данным, превышает 26%, среди молодежи она еще выше, а вот зарплаты тут самые низкие по стране.

Это самый маленький регион страны, не считая Москвы и Питера, а по плотности населения республика опережает другие регионы. Нельзя забывать и о горьком историческом опыте ингушского народа и утрате земель в результате сталинских депортаций и конфликтов с осетинами. Возможно, именно поэтому вопрос отчуждения земель стал таким сильным эмоциональным триггером, объединившим в протесте разные группы жителей Ингушетии.

Местные жители считают, что в соседней Чечне люди живут лучше, и поэтому отчуждение земель представляется тем более несправедливым. Рамзан Кадыров — единственный из глав регионов, который командует собственной армией, вмешивается в российскую внешнюю политику, покрывает подозреваемых в крупных политических убийствах. В сентябре он получает от Москвы полный контроль над нефтянкой и именно в этот момент, на фоне провала «Единой России» на выборах в ряде регионов и серии отставок губернаторов, пытается решить вопрос границы с Ингушетией.

Однако эта граница обозначила и пределы возможностей Кадырова. В Ингушетии всегда были сильны протестные традиции, и подмять под себя оппозиционные организации и группы, лидеров духовенства и старейшин тейпов не смог ни один глава республики. Ровно десять лет назада протесты в Ингушетии привели к отставке экс-президента Мурата Зязикова, а сегодня протестующие требуют отставки главы республики Юнус-Бека Евкурова.

Кажется, меньше всего ожидаешь увидеть такой протест в регионе, который ассоциируется с произволом силовиков, репрессиями, конфликтами... Но именно тут протестующие продемонстрировали такой высокий образец самоорганизации и сплоченности, что репрессии оказались бессильны.

По мнению активистов, задержания на первом этапе только подстегнули возмущение многих жителей республики. Местные силовики порой фактически солидаризировались с протестующими — не вмешивались, не пытались помешать, а то и вовсе присоединялись к манифестантам на площади, вместе молились.

Оказывается, когда начинается массовый протест, то репрессивная машина начинает давать сбои — потому что ингушские силовики не понаслышке знают о многих проблемах, для многих из них служба в силовых ведомствах была единственной вмозможностью как-то заработать. Родственники и друзья многих из них могут быть участниками и сторонниками протеста.

Поначалу казалось, что протест носит сильный античеченский характер, но внимательное изучение ситуации показывает, что это не так. Люди в первую очередь возмущены произволом со стороны собственных властей и правительства Кадырова, требуют справедливости и уважения к своим неотъемлемым демократическим и национальным правам. Хотя нельзя исключать опасность раздувания межнациональной розни, учитывая недавние столкновения на национальной почве в соседней Кабардино-Балкарии и множество нерешенных конфликтов во всем регионе.

Удивительно ли, что Северный Кавказ, традиционный оплот партии власти, становится частью протестного ландшафта? — Отнюдь. В Дагестане свои мощные протестные традиции, недаром именно там был главный очаг движения дальнобойщиков в прошлом году. Вкупе с последними протестами против повышения пенсионного возраста и результатами голосования на выборах во многих регионах — ингушская «революция достоинства», как ее уже успели окрестить, стала еще одним признаком политического кризиса путинского режима.

И сегодня нам всем — протестующим на сходах в Ингушетии или Дагестане, митингах в Москве или Приморье — не хватает даже не решимости, организованности или массовости, а четкого политического видения и стратегии, которые позволят объединить недовольное большинство в общей борьбе с узурпаторами, за демократические, социальные и национальные права не только на местном, но и общероссийском уровне.