Погром и погром: власть давит на Навального и правых

Фото: Евгений Фельдман

1

Вторая антикоррупционная акция 12 июня показала расширение регионального охвата и рост количества участников протестов. Это несмотря на уголовные дела, реальные сроки за участие в протесте и прессинг со стороны полиции после первой акции. Режим усиливает давление в надежде сломить зарождающееся движение — и чем ближе выборы, тем заметнее это давление будет нарастать.

2

Акции 12 июня в регионах организовывали волонтеры Навального, которые базируются вокруг его штабов. Именно их и используемую ими инфраструктуру сейчас громит полиция, ряженные казаки и маргинальные «отряды Путина». Руководителям штабов угрожают «неизвестные», им разрисовывают машины, прокалывают колеса. Волонтеров вызывают на разговоры в полицию и пугают проблемами в школах, в вузах, на работе; 11 июля стало известно о первом отчислении студента-организатора митинга. В некоторых случаях полиция использует насилие против активистов. По всей стране местные власти давят на собственников помещений, вынуждая их разрывать договоры аренды со штабами Навального. Власти (вероятно, спецслужбы) заставляют крупные логистические компании, которые занимаются доставкой агитационных материалов в регионы, отказываться развозить или передавать грузы штабам. «Большой субботник» 8 июля — агитационная акция с раздачей газеты и листовок — закончился задержаниями волонтеров по всей стране, в Москве были задержаны более 100 человек.

3

Одновременно с давлением на антикоррупционное движение режим принял решение прикрыть многие крупные националистические и ультраправые сайты, а также убрать наиболее известных крайне правых лидеров. Из страны бежали лидер «Артподготовки» Вячеслав Мальцев и организатор Русских Маршей Юрий Горский. Власти боятся, что выборы могут закончиться массовыми протестами и новым переизданием Майдана — уже в России. По всей видимости они считают, что ударной силой политической революции в Украине выступали националисты, поэтому заранее стараются обезопасить себя.

Левым здесь радоваться нечему: запрет сайтов и репрессии против правых могут привести к своего рода героизации националистов как борцов, которых власть «по-настоящему боится». Такая тенденция особенно опасна среди молодых недовольных, которые именно сейчас начинают искать политическую платформу и мобилизационные идеи для победы над Путиным. Было бы глупо считать, что власть выступает с антифашистских позиций, ведь ряженые казаки и НОДовцы — это те же правые, только прикормленные Кремлем. Мы также помним, как власть закрывала глаза на нападения ультраправых на антифашистов и трудящихся-мигрантов. Сейчас, в ситуации социальной нестабильности, режим в принципе боится любых неподконтрольных политических сил, и в случае подъема левых идей репрессии будут направлены и против социалистов. У нас не должно быть никаких иллюзий: победить ультраправых и вытеснить правые идеи может только массовое организованное левое и рабочее движение; режим не борется против правых, а преследует собственные интересы.

4

Большая часть правящего класса — крупные собственники капитала, олигархи и чиновники, присевшие на нефтегазовые и другие государственные компании — организованы вокруг Путина и видят в нём определенную гарантию безопасности для своих капиталов. Они будут всячески защищать режим, оправдывать и оказывать содействие любому давлению на его противников. Однако это продлится лишь до тех пор, пока Путин имеет определенную поддержку среди населения — беднеющего рабочего класса и близких к нему прослоек, которые ещё видят в нем надежду на возвращение относительной стабильности эпохи высоких цен на нефть.

5

Однако последствия экономического кризиса (падение доходов и уровня жизни, сокращение социального бюджета и, как следствие, разрушение и коммерциализация социальной сферы, ухудшение личных перспектив) ведет к усилению недовольства. Среди отдельных прослоек, особенно среди студентов и молодых рабочих, чье взросление пришлось на кризисное десятилетие, уже начался поиск выходов из этого положения. Массовые протесты и формирование антикоррупционного движения вокруг Навального отражают этот процесс. Подобные сдвиги в сознании миллионов (поиск идей выхода из кризиса и включение в политическую борьбу за улучшение уровня жизни) мы видим в США на примере кампании социал-демократа Берни Сандерса, во Франции на примере избирательной кампании левого Меланшона, в Британии вокруг лейбориста Джереми Корбина.

Ситуация в России отличается тем, что у нас отсутствуют левые силы и политики, которые могли бы предложить недовольным программу борьбы за материальное улучшение уровня жизни. Но свято место пусто не бывает: тот вакуум, который образуется в отсутствие левой альтернативы, заполняют правые популисты. Навальный — один из них. Сейчас в своей агитации как кандидата в президенты он очень вовремя выдвигает на первый план лозунг минимальной зарплаты в 25 тысяч в месяц и обещает улучшение ситуации в медицине и образовании. Именно благодаря своему предложению улучшения нынешнего материального положения трудящихся людей он получает и будет получать поддержку по мере разворачивания своей кампании и накопления усталости от кризиса.

6

Буржуазные аналитики отчасти правы когда пишут, что массовое антикоррупционное движение необходимо Навальному как рычаг давления на Кремль, чтобы добиться участия в выборах. Однако привыкший воровать российский режим с его кукольной Госдумой, карманными партиями, отрепетированными выборами, с армией бюрократии, и где авторитет главы государства начинается с «мочить в сортире» и заканчивается «борзотой», настолько проржавел, что уже не способен на такую серьезную уступку. В этом причина и того, почему Медведев, на котором уже навсегда останется клеймо коррупционера, не был уволен после первых массовых протестов. Это бы сорвало сдерживающую недовольство плотину — люди бы поняли, что своими активными действиями способны влиять или даже менять власть.

Антикоррупционное движение, хоть оно и направлено на борьбу за участие Навального в выборах, в случае втягивания в протест новых слоев (более широких, чем в период Болотной), будет вести к прямому столкновению масс с режимом и фактически к стихийной политической революции. Это отличает Навального от других оппозиционеров, которые боятся политических потрясений и скорее готовы отступить, нежели массово мобилизовать людей на борьбу.

7

Антикоррупционная риторика помогает правым политикам замаскировать главную проблему плачевного положения миллионов — капиталистическую систему. Эта риторика оставляет правящему классу, в случае падения режима, мост для перехода на сторону победителей. Навальный не скрывает, что стоит на капиталистических позициях, но он обещает своим сторонникам построить «честный» капитализм с демократическими свободами, то есть оставив ту же систему эксплуатации, но сделав её «менее людоедской». Однако массы, которые могут привести к власти Навального, вряд ли будут удовлетворены косметическими изменениями и страхи правящего класса еще материализуются в требованиях трудящихся людей. Зарплата в 25 тысяч? Этого мало для достойной жизни. Платная медицина и образование? Социальная сфера должна быть бесплатной и доступной для всех. Правые популисты не смогут удовлетворить чаяния рабочего класса. Ведь это потребует непосредственного вмешательства в «священную» частную собственность олигархов и миллиардеров — больших друзей всех правых.

Если социалисты не будут тупить уже сейчас, будут вооружены правильной программой, будут доносить её, вступая в дискуссию с теми, кто выходит на улицу, и будут строить свою политическую партию, понимая куда всё идет, откроется исторический шанс для борьбы за другое — демократическое и социалистическое — общество.