Лев Сосновский

Re: Игра в европейских левых

Ответ Альтлефту о «евролевизне» и «реконструкторстве»

2 марта 2020   Полемика
Re: Игра в европейских левых

Недавно на сайте «Altleft» появилась статья «Игра в европейских левых» в которой авторы намекают на некую новую «евролевую» феминистскую организацию и «честно» рассчитывают на «понимание и дискуссию». Действительно, честная дискуссия всегда полезна и помогает прояснить многие вопросы. Но со своей стороны заметим, что на «понимание и дискуссию» трудно рассчитывать, не указывая прямо, с кем собираешься дискутировать. Однако, мы не будем уподобляться страусам, пихать голову в песок и делать вид, что не понимаем, о чем и о ком идет речь. Мы вполне понимаем, что под «новой феминистской организацией» авторы сайта подразумевают созданную при активном участии наших товарищек и товарищей «СоцФем Альтернативу» (СФА). И поскольку в статье задеваются действительно интересные и актуальные вопросы тактики и политического анализа — мы решили ответить.

Авторы статьи на протяжении всего материала обвиняют нас и наших союзниц и союзников по СФА в двух страшных грехах — «евролевизне» и «реконструкторстве». Рассмотрим оба этих утверждения.

Кто такие «евролевые»

На наш взгляд, вопреки тому, что думают авторы статьи, проблема состоит вовсе не в абстрактном «реконструкторстве», а в том, что у некоторых левых авторов давно вошло в моду кидаться словами, смысла которых они не понимают. В частности, наклеивать ярлыки «мелкобуржуазный» и «евролевый» на те организации, которые им не нравятся по тем или иным причинам.

Безусловно, после краха сталинизма сознание масс, особенно масс трудящихся во всем мире оказалось отброшено далеко назад. В то же время капиталистический класс на какое-то время обрел второе дыхание, с удвоенной силой продолжив начатое в 1980-х экономическое и идеологическое наступление на права и интересы трудящихся. В это время по той же причине было временем резкого поправения бывших массовых рабочих — социалистических и коммунистических — партий, которые либо распадались, либо превращались из «рабочих партий с буржуазным руководством» в чисто буржуазные партии — как Лейбористы в Британии или Соцпартия во Франции.

Возникновение «евролевых», того, что мы в своих материалах называем «новыми левыми формациями» стало ответом на образовавшийся политический вакуум. Хорошую оценку этого процесса дает материал недавно прошедшего конгресса нашей международной организации — Интернациональной Социалистической Альтернативы:

ИСА
Сегодня во всем мире нет массовой левой партии, которая прямо выдвигала бы социализм как свою стратегическую цель. Такого случая еще не было никогда в истории рабочего класса с момента возникновения марксизма. Несмотря на массовый кризис системы, открывающий перед левыми огромные возможности для роста, левые партии, в основном, либо стагнируют, либо находятся в кризисе. Руководство профсоюзов, по общему правилу, рассматривает себя как опорный столб системы и играет по отношению к борьбе рабочих роль тормоза.

Вслед за сдвигом вправо традиционных партий рабочего класса было множество попыток заполнить образовавшийся вакуум, создавая новые левые партии — феномен, который мы описывали как «новые левые формации» (НЛФ). Начиная с ранних 1990-х, эти партии стали ответом на давление общественных нужд, отражали потребность рабочих масс иметь собственный голос и продолжение классовой борьбы. Многие из наиболее известных ранних НЛФ — «Партия коммунистического возрождения» в Италии, Шотландская Социалистическая партия, Социалистический альянс в Англии, Новая антикапиталистическая партия во Франции, прекратили свое существование или утратили привлекательность. К тем, кто остался — Социалистическая партия (экс-маоисты) в Нидерландах, Рабочая партия (экс-маоисты) в Бельгии, Die Linke в Германии, PSOL в Бразилии — вскоре присоединилась новая волна в виде Сиризы в Греции, португальского «Левого блока», «Подемос» в Испании и французской La France Insoumise Меланшона. В других местах эти процессы идут до сих пор, но не в виде создания новых партий, а через возникновение новых левых течений, как нынешнее вокруг Корбина в Лейбористской партии или вокруг Сандерса в Демократической партии США...

Ни одна из НЛФ не выдвигает достижение социализма в качестве своей стратегической цели — скорее как некую хорошую идею, которая, возможно, воплотится в очень отдаленном будущем. Все НЛФ являются реформистскими. Но у реформизма в нашу эпоху есть одна интересная черта: по общему правилу, он политически стоит гораздо правее по сравнению с реформизмом предшествующего периода... Сегодня все НЛФ находятся в состоянии нестабильности. Кране мало вероятно существование у них постоянной социальной базы, поскольку капиталисты сегодня не могут обеспечить сколько-нибудь продолжительных позитивных реформ в пользу трудящихся. Вследствие этого, а также слабости программы и руководства такие формации не смогли стать привлекательными для значительного слоя активистов... Ни одна НЛФ, опять же, не была способна реально пустить глубокие корни в рабочем классе. Почти все они в той или иной степени находятся в кризисе. Капитуляция Сиризы стала тем фактором, который толкнул их еще дальше вправо. Для масс же опыт с Сиризой, которая считалась самой левой из всех НЛФ, означал рост деморализации и подозрительности в отношении всех левых в целом, а также усиление антипартийных настроений, которые сегодня присутствуют буквально в каждом уголке планеты
.

К этому можно добавить, что в каждой подобной формации существует и свое консервативное правое крыло — как, например, Сара Вагенкнехт с ее антииммигрантской позицией в Die Linke. Проблема, таким образом, гораздо глубже и вовсе не там, где она видится альтлефтам.

Даже если посмотреть на фактическую сторону вопроса, какая-то чрезмерная «увлеченность» европейских левых вопросами прав женщин и ЛГБТ окажется не более, чем мифом. Скажем, в Бельгии, однополые браки были узаконены в 2003 году, когда у власти находилась Христианско-демократическая партия — ни капли не левая. В Швеции — в 2009 году, когда за соответствующий закон проголосовало почти 90% членов парламента и, по опросам, их поддержало 70% населения. Во Франции подобный закон был принят в 2016 году, когда у власти находился Олланд, но к тому времени от социализма во французской Соцпартии осталось только название. В Ирландии в 2016 году референдум, одобривший заключение однополых браков стал, по сути, демонстрацией протеста против неолиберальной политики коалиции двух буржуазных партий, как и последовавший два года спустя референдум, отменивший запрет на аборты, в котором ключевую роль сыграла наша сестринская организация — Соцпартия Ирландии, причем в обоих случаях большинство голосов за расширение прав женщин и ЛГБТ — от 70 до 90% — было подано именно в рабочих районах.

Единственной правящей левой партией, хоть как-то отметившейся в этом процессе, была греческая Сириза, но, как и во всех других областях, она сделала это нерешительно и половинчато, предоставив однополым парам лишь ограниченные права в рамках законодательства о «гражданских союзах», без права, например, усыновлять детей. Притом, и в этом случае закон был принят подавляющим большинством в 194 голоса членов парламента против 55 (правых из «Независимых греков» и фашистов из «Золотой зари»).

Всяческие европейские левые формации можно и нужно упрекнуть за массу политических ошибок, в итоге приведших их в политический тупик, но в вопросе борьбы за демократические права, права женщин и ЛГБТ в частности, они просто следовали общему — прежде всего низовому настроению. А какие еще были варианты — вставать в один ряд с правыми консерваторами и фашистами? Но хотя бы в этом плане реальные «евролевые» все же умнее, например, российских сталинистов или новой генерации «рабочистов».

Проблема же большинства российских левых — оторванность от мировой ситуации, когда они, не видя картины в целом, в своих материалах воспроизводят обрывки информации, полученной через третьи и десятые руки, а зачастую просто воспроизводят штампы правой пропаганды. Беда только в том, что некоторые, и авторы статьи на альтлефте в частности, пытаются собственное невежество выдать за добродетель.

Вопросы тактики

Просматривая наши материалы и материалы «Альтлефта», легко заметить, что при определенном сходстве позиций, наибольшее раздражение у авторов сайта вызывают расхождения в вопросах тактики и стратегии. Увы, но к огорчению авторов материала, то, что «объективная общественная потребность совпала с феминистским и экологическим фетишами» не есть совпадение, как того хотелось бы авторам, а именно что «продукт грамотного политического руководства», причем даже не только на российском, а на международном уровне (например, смотри переводной материал «Новый сексизм» опубликованный еще в 2004 году).

Относительно России, мы еще в 2010-2011-м годах делали вывод об усилении консервативных тенденций нынешнего российского режима, вытекающих из вполне материальных условий. «Укрепление семьи» и «традиционных» ценностей нужно российскому режиму в контексте урезания «социалки» — общая практика всех правительств перед лицом непрекращающегося кризиса, и российское здесь не исключение. Семья — а по факту женщина — должна, таким образом, компенсировать своим дополнительным неоплачиваемым трудом то, что правительство ради прибылей олигархов отбирает у общества, закрывая детские сады, школы и больницы.

Является ли феминизм «фетишем», как хочется думать автору статьи на «Альтлефте»? Давайте посмотрим. Авторка приведенного выше старого материала наших зарубежных товарищей делает в частности такой вывод:

Одна из основных причин того, почему женщинам платят намного меньше, чем мужчинам, заключается в следующем. Женщинам чаще всего достается низкооплачиваемая работа в таких сферах как торговля, услуги, общественное питание, уборка, уход за детьми. Большинство этих видов деятельности — просто продолжение той работы, которую женщины традиционно выполняют дома бесплатно. Отношение к женщинам как к существам второго сорта, коренящееся в тысячелетней истории классового общества, было заимствовано и приспособлено капитализмом для сохранения своих прибылей и своих законов.

А теперь давайте посмотрим на «реальные потребности жизни», к чему нас призывают альтлефты. Для примера возьмем хотя бы данные Росстата, традиционно считающиеся облагороженными и приукрашенными. Так вот, согласно этим данным, женщины по состоянию на 2018 год составляли 48,5% всего занятого населения, и при этом все последние годы их зарплата в среднем составляла 72% от зарплаты мужчин. Причем, уровень зарплаты женщин не дотягивал до мужского даже там, где женщины составляли подавляющее большинство работающих — например, в здравоохранении. При этом даже при беглом взгляде на статистику распределения мужчин и женщин по профессиям мы и на российских цифрах убедимся в полной справедливости приведенного выше утверждения.

Так что при внимательном рассмотрении окажется, что все утверждения нашего автора о том, что женщинам «будут непонятны» требования равной оплаты или уважительного отношения на рабочем месте тут же обращаются в пыль. Требования становятся понятными не в силу знания «истории 8 марта», а в силу столкновения масс людей с проблемами реальной жизни. Россия, как и любая другая страна, имеет, конечно, свои особенности, но все же не представляет собой чего-то настолько уникального, что радикально отличало бы ее от всего остального мира.

Но дело даже не в этом, дело в том, что авторов «Альтлефта» возмущает сама мысль, что кто-то берется сам «формулировать требования». И здесь у нас с ними, очевидно, просто разный подход. «Женщины России прочтут призывы к забастовке 6 марта со скепсисом и недоверием» — априорно поучают нас авторы «Альтлефта». А давайте не будем заранее решать за женщин, что они поймут, а что нет, пойдем к самим женщинам, вступим с ними в дискуссию о том, как добиться равноправия и улучшения жизни — отвечаем мы.

С нашей точки зрения постоянные обвинения в «реконструкторстве» звучат довольно смешно — это все равно, что обвинять инженеров в «реконструкторстве» правил механики, а врачей — в «реконструкторстве» диагнозов и методов лечения.

Но еще смешнее то, что, ополчаясь на мнимое «реконструкторство», наш автор, может быть сам того не желая... реконструирует позиции тех наших бывших товарищей, которые десять лет назад порвали с нами, чтобы позднее создать РСД (Российское Социалистическое Движение). Причем реконструирует почти текстуально.

«Вы организовывали хотя бы одну локальную забастовку? Вы понимаете, что в России за последние 15 лет настоящие забастовки можно пересчитать по пальцам? У вас есть инициативные группы на предприятиях, способные организовать забастовки?» — не унимается наш автор.

«Сколько, позволь узнать, т. N, ты организовал в своей жизни рабочих конференций или забастовок (хотя бы не всеобщих, а так, по мелочи), чтобы с такой легкостью писать о подобных вещах?» — спрашивал один из будущих основателей РСД у одного из наших товарищей в ходе дискуссии о методах противостояния «реструктуризации» АвтоВАЗа.

Тогда же будущие члены РСД поучали наших товарищей, что говорить о забастовке можно только тогда, когда за нее выступает две трети трудового коллектива. Мы же обращали внимание на разницу в подходах:

«Чтобы преодолеть разрыв, остается сделать один шаг — ответить на вопрос: откуда возьмутся эти две трети? И здесь четко видны два подхода: подход [будущих членов РСД] — ждать, пока эти две трети сформируются сами собой, правда непонятно каким путем. Наш — активно, по мере своих возможностей, вмешиваться в процессы, пропагандировать не просто „взгляды“, а конкретные действия, могущие переломить ситуацию».

И, думается нам, не случайно нынешние авторы «Альтлефта», подобно создателям «РСД» и «Впереда» 10-15 летней давности говорят о необходимости «создавать собственные традиции и культуру», точь-в-точь как те собирались «создавать левую среду».

Увы, но на практике очень часто оказывается, что те, кому кажется, что они «идут своим собственным путем», не замечают того, что движутся по вполне проторенной дорожке, поскольку идут с завязанными глазами. Когда-то давно Лев Троцкий называл подобных персонажей «изобретателями зонтика», сейчас сказали бы «изобретатели велосипеда».

Как повторение слова «халва» не может заменить сахар, так и «культуру» нельзя создавать в отрыве от процесса материальной жизни и политической борьбы. «Традиции», как и «культуру», например, забастовок нельзя создавать в отрыве от самих забастовок — традиция вообще есть закрепленный в сознании практический опыт, и вне опыта она не существует. Изолированно создать «культуру», вывести ее из некой абстракции нельзя, как нельзя научиться говорить в отсутствие общества. Иначе мы рискуем попасть в заколдованный круг, когда отсутствие забастовок будет объясняться отсутствием опыта, а отсутствие опыта — отсутствием забастовок.

Пусть авторы материала на «Альтлефте» зададут себе вопрос: откуда взялся опыт проведения забастовок у работниц и работников «Гугла» или «Макдональдса»? Даже оставляя в стороне наше отрицательное отношение к маоизму, последуем за логикой автора: а пятьдесят лет назад откуда взялись традиции у индийских маоистов — упали с неба? Будда и Вишну нашептали? И вполне возможно, заведись тогда какой-нибудь местный аналог «Альтлефта», он на голубом глазу обвинял бы сегодняшних героев нашего автора в «реконструкторстве» китайского опыта.

Раз уж зашел разговор об Индии, то индийские женщины, например, в 2013 году не стали плакаться об отсутствии традиций или дожидаться, пока на помощь к ним придут добрые маоисты из «освобожденных районов», а создали движение «розовых сари», направленное на защиту от домогательств и насилия и против бездействия полиции.

Вся разница между нами в том, что мы хотим быть активной частью политического процесса, а Альтлефты — подождать, пока за них все сделают и организуют, пока трудящиеся сами дойдут до всего своим умом, а потом они уже придут на все готовое со своей «культурой», которую они все это время будут отдельно от всех выращивать как герань на подоконнике, не выходя за пределы собственной квартиры. Увы, но подход этот не нов, и названия у него давно уже имеются — хвостизм и левое сектантство. Причем, это не ярлыки, а вполне себе нормальные политическое определения, обозначающие изоляцию от реального движения.

Двойные стандарты

А теперь перейдем к самому интересному. Если рассматривать другие материалы Альтлефта по вопросам феминизма (раз, два), создается сильное впечатление, что разбираемая нами статья является отражением внутренней борьбы в рядах самого «Альтлефта». А о том, что организация идейно очень неоднородна можно судить уже по набору их программных принципов. И, кивая на СФА, авторы сайта спорят, по сути, между собой. Иначе, как объяснить, например, что люди, использующие в собственных материалах выражения вроде «сексуальная объективация», «ЛГБТ+ и квир-сообщества», затем начинают критиковать материалы СФА за якобы «непонятный массам язык». А не кажется ли авторам, что тот, кто знает что такое «теория интерсекциональности» и «гендерная дискриминация», понимает и значение слова «харрасмент»? А если и то, и то непонятно «массам», то на кого же рассчитаны тогда сами эти материалы «Альтлефта»?

Авторы статьи с явным осуждением пишут о том, что «левые либералы очень любят ЛГБТ-активизм, феминизм и борьбу за экологию», причем из контекста этого абзаца явно следует, что все эти вещи, как и выходки анархистов на демонстрациях, «существуют на периферии массовых рабочих демонстраций». Но как это сочетается с позицией их «Альтернативных левых феминисток» о том, что «среди ЛГБТ+ людей есть множество трудящихся женщин и мужчин, подвергающихся ко всему прочему и трудовой эксплуатации» и что «персоны, подвергающиеся тем или иным формам дискриминации и угнетения, уже по определению являются носителями революционного потенциала, а значит, и заинтересованными в радикальных изменениях социального устройства»?

Кстати, последние два утверждения почти дословно совпадает и с позицией СФА:

Борьба за социалистическое общество, в котором патриархальная структура семьи по-настоящему уйдет в прошлое, за общество, в котором ведение домашнего хозяйства, уход за детьми и пожилыми людьми станут общественными, качественными и полностью доступными услугами, является жизненно важным аспектом борьбы за освобождение женщин и ЛГБТ... Важно выступать также против политики жёсткой экономии в отношении социальных служб и против нищенских зарплат, бороться за доступное государственное жилье, бросать вызов бедности родителей-одиночек и пенсионеров; противостоять сексистской, расистской и антирабочей судебно-правовой системе; бороться за климатическую справедливость. Учитывая то, как гендерное насилие и домогательства влияют на жизнь рабочего класса и бедных людей, все это одна борьба. Поэтому ведение эффективной борьбы с гендерным насилием требует строгого разрыва с буржуазным феминизмом, распространённым среди женщин-руководителей и либеральных феминисток в политическом и деловом истеблишменте, именно потому, что их классовые интересы неизбежно вступают в противоречие с этими более широкими требованиями, необходимыми для работающих и бедных женщин по всему миру.

Но не означает ли это, если следовать логике авторов статьи, что «левые либералы» пробрались и в собственные ряды «Альтлефта»? (сарказм)

Легко согласиться с 90% содержания статьи «Альтернативный левый феминизм», по меньшей мере в той ее части, которая тянет за собой практические выводы — с борьбой против либерального феминизма, с тем, что «ядро дискриминаций в капиталистическом обществе — это классовое неравенство» или что «предрассудки других левых о том, что ЛГБТ+ отвлекает массы от „истинной борьбы“ — беспочвенны», равно как и с необходимостью борьбы против гендерной дискриминации в самих левых организациях. По оставшимся же 10% действительно можно было бы вести интересную, поучительную и плодотворную дискуссию, если бы из нее вытекали вполне конкретные совместные практические действия — мы не сомневаемся, что при таком совпадении взглядов они вполне возможны.

Ни у СА, ни у СФА нет и не может быть политической монополии. Борьба за массы невозможна без столкновения идей. Но для того, чтобы сталкиваться, эти идеи должны быть в наличии. Вам не нравятся материалы или наши подходы? Окей, это ваше право. Но продемонстрируйте уже, наконец, свои, правильные, «культурные» листовки, написанные «понятным массам» языком, покажите на практике их эффективность и эффективность своих организаций за пределами сетевого пространства — и тогда с полным правом можете сказать: у нас получилось, работает наша тактика. До тех же пор мы можем с полным основанием вернуть вам ваше собственное обвинение в том, что вся ваша «борьба» за некие абстрактные культуру и левые традиции не существует нигде вне уютных пределов интернета.