Железновский Арт

Что нам делать с четырехдневкой?

Зачем власть продвигает эту идею и как возможно ее реализовать

11 сентября 2019   Профсоюзы
Что нам делать с четырехдневкой? Димон задвигает про четырехдневку на совещании Международной Организации Труда

Не Крымом единым

В начале протестов из-за недопуска неподконтрольных Кремлю кандидатов на выборы в Мосгордуму мы предполагали, что власть в противовес выставит не только дубинки, но и некий очередной пиар-маневр с целью перехватить у оппозиции инициативу. То, что происходит сейчас с обсуждением возможного перехода на 4-дневную рабочую неделю, напоминает именно такой сценарий.

Инициатива в нынешнем ее виде появилась ещё в начале 2019 года, а ранее идея сокращения рабочего времени звучала в 2013-2014 годах на фоне болотных протестов и надвигающейся второй волны кризиса. Однако в тот период власти выбрали другую тактику, ситуативно использовав события в Украине, и инициатива с рабочим временем за ненадобностью ушла под сукно. Как говорил Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять», — в разгар нынешних протестов старые наработки вытащили из-под сукна, вспомнили недавнее выступление Медведева в Женеве на конференции Международной организации труда (МОТ) и представили нынешнюю инициативу как нечто совершенно новое. Как по команде все подконтрольные СМИ бросились комментировать четырехдневку, изображая наличие возможности открытого обсуждения острых и злободневных политических тем и имитируя перспективу диалога с властью.

Насколько быстро прекратится обсуждение сокращённой рабочей недели после выборов в МГД? Реальна ли 4-дневная рабочая неделя и при каких условиях она может быть реализована? Эти вопросы сейчас волнуют большинство комментаторов. Давайте и мы не будем оставаться в стороне и попытаемся дать марксистский анализ происходящего.

Что будет дальше?

Было бы совсем опрометчиво заявлять, что после выборов в МГД обсуждение 4-дневной рабочей недели тут же свернут. Это с большой вероятностью произойдет в том случае, если после выборов протесты затихнут. По крайней мере, на время. Однако если протесты не начнут затухать по сценарию властей или если тему сокращенной недели оседлает бизнес, который увидит в ней возможность скрытой интенсификации труда (такое тоже возможно), мы увидим следующую часть этого марлезонского балета. И финальные кадры его во многом будут решаться классовой борьбой, которая в условиях современной России может быть только уличной.

Насколько реально добиться уменьшения рабочего времени?

Тут все определяет логика, которой мы придерживаемся. Если это логика капиталистической системы, никогда не будет такой возможности. Тут остаётся только удивляться, как вообще большинство человечества перешло к 40-часовой рабочей неделе.

Так, например, мнение президента компании «Московские партнеры» и по совместительству профессора ВШЭ Евгения Когана можно считать квинтэссенцией осознанных (будем считать, что профессором он стал именно в силу этой своей способности к осмыслению происходящего) устремлений бизнеса, которому и 5 дней в неделю — плохой вариант. Минимум 7 дней, по его словам, и, заподозрим, по 12 часов ежедневно (автор этих строк лично наблюдал имел такой график работы у иностранных рабочих завода имени Войтовича в Москве лет 10 назад).

Не отстают от Когана, к слову, и другие участники проведенного опроса бизнес-сообщества, в том числе... Павел Грудинин (а вы думали он красный?). А коллега Когана по ВШЭ на одном из обсуждений по ТВ и вовсе опроверг даже заявления более умеренных либералов о том, что в России с ее отсталой экономикой это сейчас невозможно, но вот в более развитых странах вполне. Нет, поправил их профессор, даже в Швейцарии это невозможно — и привел стройные рассуждения (не зря профессор!), обосновав все международной конкуренцией. Можно вспомнить и нашумевшее в свое время предложение Прохорова перейти на 12-часовой рабочий день. Тоже, разумеется, с сохранением заработной платы...

Почему так? Почему не инновационное развитие выбирают капиталисты, а старое доброе «работай больше, получай меньше»? Причем не только в нашей стране. Везде, где рабочее время меньше среднего, эта норма подвергается нападкам. Да и завоёвана она была лишь в ходе организованной классовой борьбы и страха перед советской системой, которая первой ввела 8-часовой рабочий день (а не по доброй воле капиталистов, как теперь пытаются переврать историю иные комментаторы).

Инновационное развитие (использование продвинутых средств производства и основных на нем новых методов труда) способно привести к более высокой производительности, обеспечить выпуск продукции с более конкурентными показателями качества. Однако само по себе инновационное развитие не увеличивает прибыль капиталиста. Исходя из трудовой теории стоимости (одна из основ не только марксистской, но и классической школы политэкономии), создание передовых средств производства подразумевает использование наиболее квалифицированного и дорогого труда, который, конечно же, переносится на стоимость всей последующей цепочки продукции. Таким образом, покупка передовых средств производства, вообще говоря, ведёт к уменьшению прибыли капиталиста. И если границы этого процесса не оказываются сбалансированными, это грозит серьезными проблемами. Кстати, описанное является одним из противоречий капитализма, лежащих в основе его современных кризисов.

Кроме того, для продукции с высокой добавленной стоимостью должен найтись покупатель, которого зачастую не находится в условиях стагнации или кризиса экономики, наблюдаемого, к слову, в последние 10 лет. И тогда оказывается, что махать лопатой ежедневно по 15 часов в день будет, с позиций логики капиталиста, целесообразнее, чем купить экскаватор. Примеры этого я мог лицезреть на том же московском заводе имени Войтовича, где полтора десятка рабочих тащили дверь вагона вручную, в то время как мостовой кран в цеху простаивал, со слов мастера цеха, по причине дороговизны электроэнергии (!).

Итак, уменьшение рабочего времени при сохранении заработной платы всегда приводит к уменьшению прибыли капиталиста. Это перевернутое повышение заработной платы при сохранении продолжительности рабочего времени. Потому вопрос с уменьшением рабочего времени всегда был и остаётся вопросом классовой борьбы. И конечно же, капиталистическое правительство нынешней России уж точно не ставит целью решить его в интересах работниц и работников. И массовое недовольство инициативой правительства должно быть правильно расценено. Люди не против уменьшения рабочего времени при сохранении заработной платы, но они не доверяют любой инициативе властей, потому что пусть и не всегда осознанно, но понимают, на чьей стороне эта власть. Таким образом, среди 54% противников инициативы правительства большая часть — это те, кто таким образом выразили свое недоверие власти. Как сказал один наш товарищ: «Когда правительство хочешь сделать что-то хорошее, держи карманы закрытыми». Иначе вытащат последнее.

Выйти за пределы капиталистической логики

Уменьшение (причем радикальное) рабочего времени становится возможным лишь в том случае, если мы выходим за рамки, очерченные капиталистической логикой стоимости. А выйти за пределы этой логики можно лишь в одном случае — если взять эту стоимость под контроль. Иначе говоря, заменить рынок планом. А чтобы все не превратилось в «СССР 2.0», этот план должен быть демократическим по своей сути, а политическая система нового общества должна включать открытую конкуренцию различных планов материальной жизни общества.

В таких условиях продолжительность рабочего времени ставится в зависимость не от стоимости, а от принятого обществом плана, в котором продолжительность рабочего времени — один из исходных параметров. Да, если общество решит через 10 лет построить колонию на Марсе, возможно, оно тем самым согласится работать в режиме 7×12 часов. Но в любых случаях это будет сознательный выбор большинства, а не кучки капиталистов. И ответственность за этот план будет нести та партия и те рабочие организации, которые в многопартийном парламенте его выдвинут.

Ну а что сейчас?

Инициатива правительства поддержана ФНПР — федерация «профсоюзов», тесно сотрудничающая с правящим классом. Причем, если в правительстве ничего не говорили о продолжительности работы в оставшиеся 4 дня, бюрократы ФНПР предсказуемо отличились и предложили оставить 40-часовую недельную норму выработки неприкосновенной. Т.е. сделать каждый день четырехдневки 10-часовым.

Активизировались и капиталисты. Посылались скрытые и прямые угрозы, что если все-таки инициатива будет принята без их пожеланий, они ее будут саботировать путем снижения премий, пересмотра норм выработки, всевозможных KPI и актов о штрафовании работников.

Действительно, встаёт вопрос: а кто и каким образом будет контролировать сохранение заработной платы в случае сокращения рабочего времени? Всем ясно, что ФНПР этим заниматься не будет. Точнее, она будет делать все в интересах работодателя, как она уже продемонстрировала на примере инициативы с 10-часовым рабочим днём. Очевидно, в России необходимы низовые и боевые профсоюзы, а они могут появиться, только если вопросы борьбы будут ставиться не только на локальном (уровня своего предприятия), но и политическом уровне. Борьба лишь с локальными проблемами в условиях современной России имеет маленькую перспективу. Но завоевать симпатии рабочего класса, а значит, суметь привлечь внимание и к своим частным проблемам, возможно, если требовать большего — широкой демократии для трудящихся, включая организацию собственных боевых профсоюзов и партий, минималку 300 рублей в час (50 тыс. в месяц), обобществление крупного бизнеса и ресурсов, низовой борьбы с коррупцией и перехода к демократической плановой экономике.