Начнется ли Тайваньская война?

Тайвань оказался в центре обострения американо-китайской холодной войны. Новая холодная война — это не временная фаза международных отношений: антикитайская политика Байдена направлена на то, чтобы «победить в XXI веке».

В апреле журнал The Economist на своей обложке назвал Тайвань «самым опасным местом на Земле». Такой заголовок вызвал жаркую дискуссию. Как можно было поместить Тайвань в одну компанию с Северной Кореей, Афганистаном или Газой? Но в последние годы, и особенно в те месяцы после того, как Джо Байден со своей администрацией вступил в должность, поставив во главу угла Индо-Тихоокеанский регион и стратегическую борьбу с Китаем, напряженность в Тайваньском проливе достигла беспрецедентного уровня.

В эпохальном конфликте XXI века между американским и китайским империализмом Тайвань имеет решающее значение по экономическим, политическим и геостратегическим причинам. Для государства КПК (так называется правящая партия; на самом деле китайская диктатура ни разу не коммунистическая) Тайвань — это мощный националистический символ, без захвата которого Китай не сможет реализовать свое «великое национальное обновление». Но само по себе символическое значение острова не объясняет тайваньскую политику КПК.

Красные линии Китая

Режим КПК не может допустить, чтобы в разворачивающейся холодной войне Тайвань был формально «отделен» и присоединен к западному лагерю под руководством США. Таким образом, официальное провозглашение независимости Тайваня, стремление к этому со стороны США и других крупных держав или размещение американских вооруженных сил на острове — все это «красные линии», пересечение которых будет означать историческое поражение китайского режима, угрожающее тем, что положит конец его власти. Вот почему Пекин не только усиливает риторику войны волков [агрессивный стиль китайской дипломатии, принятый при Си Цзиньпине — прим. пер.], но и увеличивает свою военно-воздушную и военно-морскую активность около Тайваня (в 2020 году ВВС НОАК вторгались в воздушное пространство Тайваня рекордные 380 раз, а в этом году число вторжений будет еще больше). Борьба одновременно обостряется с обеих сторон в спорных водах Южно-Китайского моря, что тесно связано с тайваньским конфликтом. Действия Пекина заключаются в том, чтобы предостеречь Тайбэй и Вашингтон от угроз его «красным линиям», а также поставить фоном националистическую музыку для внутренней борьбы Си за власть, чтобы закрепить его пожизненную власть над КПКшным государством.

Для американской стороны справедливо обратное: если Китай «воссоединится» с Тайванем, прочно поместив его в свой лагерь под контролем НОАК, это станет историческим поражением американского империализма. В военном отношении контроль над Тайванем позволит Китаю доминировать в Восточной Азии и Западной части Тихого океана. Это решительно ослабит США, стратегические союзы страны с такими региональными державами, как Япония, Южная Корея, Индия и Австралия, начнут распадаться. Авторитету Америки как главной сверхдержавы в Азии (с 1945 года) будет нанесен необратимый удар.

Параллели с Суэцем

Комментаторы проводят параллели с Суэцким кризисом 1956 года, когда Египет предотвратил попытку Великобритании, Франции и Израиля захватить контроль над Суэцким каналом после его национализации радикальным президентом-панарабистом Гамалем Абдель Насером. Суэц ознаменовал конец британского и европейского империализма, Великобритания и другие европейские страны перестали считаться мировыми державами. США не стали вмешиваться в суэцкое фиаско, дав своим союзникам опозориться. Если США не смогут или откажутся предотвратить захват Тайваня китайской армией, это станет историческим поворотным моментом — Суэцем для Америки. Но такой исход в сегодняшних условиях западный капитализм переживет хуже. Как пояснил The Economist со ссылкой на Мэтта Поттингера (он возглавлял азиатскую политику Трампа), когда Британия споткнулась о Суэц, США уже занимали свое место лидера западного мира. Сегодня «нет других Соединенных Штатов, ждущих своего часа».

Ясно, что ни одна из крупных держав, вовлеченных в сегодняшнюю холодную войну, не рассматривает «тайваньский вопрос» с точки зрения благополучия, безопасности или демократических прав своего народа. К несчастью, 23 миллионов тайваньцев стали важнейшей разменной фигурой в борьбе за то, кто будет обладать абсолютной властью и контролем в Индо-Тихоокеанском регионе. На Тайване только-только начинают понимать всю важность этой геополитической расстановки сил. Массовое сознание осложняется ролью буржуазных лидеров тайваньского национализма (правящих «зеленых» [«зеленые», в отличие от «синих», выступают за официальное признание независимости острова от материкового государства — прим. пер.]), которые эксплуатируют глубоко укоренившуюся ненависть к диктатуре КПК для продвижения проамериканской повестки и получения голосов на выборах.

У низовых сторонников тайваньского национализма, особенно среди молодого поколения, которое в подавляющем большинстве поддерживает независимость и видит в ней гарантию демократических прав, есть ощущение, что вопрос может быть решен в самом Тайване или с помощью дипломатии и альянса с США. И это несмотря на репутацию США: они поддерживали 75% диктатур в мире и нарушали бесчисленное количество обещаний поддержки (курдам, женщинам в Афганистане, тибетским партизанам Кама), когда геополитические интересы Вашингтона изменялись. Американский империализм, как показала его поддержка режима Чан Кайши, не будет испытывать никаких мук совести, если нужно будет поддержать диктатуру, которая будет править Тайванем в будущем — лишь бы эта диктатура была «нашей».

В качестве общего принципа идея о том, что будущее острова должен решать Тайвань (его народ), конечно, вполне логична. Но капитализм и империализм не дадут этого сделать. Судьбу Тайваня, к сожалению, решат Пекин и Вашингтон в своей борьбе за то, чтобы «победить в XXI веке», и в этой борьбе никто не спросит, что думает тайваньский народ. Только успех международной социалистической революции, которая положит конец капитализму и империализму, может дать массам Тайваня и других стран контроль над их собственным будущим.

«Стратегическая неопределенность»

Тайваньскую шахматную фигуру хотят контролировать и американский, и китайский капитализм. Вернее, они должны любой ценой не допускать перехвата контроля другой стороной. По этой причине геостратегический тупик до сих пор был приемлемым для обеих сторон. Вот откуда растут ноги у «политики одного Китая», которой до сих пор формально придерживаются США: согласно ей Тайвань не признается независимым государством. Приверженность принципу «единого Китая» в соответствии с дипломатическими протоколами, согласованными 50 лет назад американским президентом Ричардом Никсоном и лидером Китая Мао Цзэдуном, была той ценой, которую американский империализм был готов заплатить за то, чтобы привлечь Китай на свою сторону в первоначальной Холодной войне против СССР. В рамках этого сдвига в мировых отношениях Тайвань в 1971 году бесцеремонно вышвырнули из Организации Объединенных Наций.

В то же время зародилась американская политика «стратегической неопределенности» в отношении Тайваня. США обязуются «защищать» (продавать оружие) Тайваню, но прямо не заявляют, что встанут на защиту острова в случае нападения Китая. Сегодня ситуация совсем иная. Обе стороны значительно повысили напряженность из-за Тайваня, особенно после прихода к власти Байдена. По сравнению с непоследовательной политикой Трампа, Байден придерживается более скоординированной, спланированной и (по крайней мере, пока) дипломатически изощренной стратегии давления на Китай (международные союзы и «Америка снова за столом переговоров»). В ответ режим Си активизировал свою националистическую внешнюю политику войны волков и развернул внутренние репрессии.

США опасаются, что растущий военный потенциал Китая в конечном итоге позволит ему захватить Тайвань силой. В настоящее время военно-морской флот Китая больше, чем американский (360 судов против 297). Преимущество Китая состоит в том, что он будет сражаться гораздо ближе к дому. В военных и внешнеполитических кругах США ведутся активные споры по поводу того, следует ли теперь отказаться от «стратегической неопределенности» в пользу явных гарантий того, что США осуществят военное вмешательство на стороне Тайваня. Противоположные голоса предостерегают, что такие гарантии могут стать искрой, которая побудит режим Си начать вторжение.

Вместо того, чтобы открыто выбросить «стратегическую неопределенность» за борт, Байден и его группа новоявленных союзников изменили посыл, предложив в качестве предостережения Си очень незначительное изменение позиции. На июньском саммите G7 в Англии и когда двумя месяцами ранее премьер-министр Японии Ёсихидэ Суга встретился с Байденом, в официальных коммюнике упоминалась «важность мира и стабильности во всем Тайваньском проливе». Никогда раньше Тайвань не упоминали на форумах западных лидеров. Как и было задумано, Пекин воспринял это как провокацию. Совсем недавно заместитель премьер-министра Японии предупредил, что нападение Китая на Тайвань будет представлять «экзистенциальную угрозу» для Японии, явно подразумевая, что страна вступит в войну для защиты Тайваня. Аналогичные предостережения в последние месяцы делали австралийские политики, в том числе министр обороны Питер Даттон.

В июле координатор Байдена по Индо-Тихоокеанскому региону Курт Кэмпбелл выступил с широко освещаемой речью, в которой повторил американскую линию: «Мы не поддерживаем независимость Тайваня». В этом, конечно, нет ничего нового, такова политика США со времен Никсона и Мао. Но самой важной частью выступления Кэмпбелла было предостережение китайского режима, что нападение на Тайвань будет «катастрофичным». Кэмпбелл сказал, что есть «ясное понимание», что КПК тихо оценивает глобальный ответ на репрессии в Гонконге, чтобы определить, как отреагирует мир, если она попытается сделать аналогичный шаг против Тайваня.

В своей речи Кэмпбелл косвенно признал, что США бессильны остановить политическое удушение Гонконга, но предупредил КПК, чтобы она не ожидала такой же свободы действий в случае с Тайванем. Развивается динамика куриных гонок, когда обе стороны прибегают к более экстремальному поведению, чтобы сдерживать друг друга. Но поскольку ни одна из них не может позволить себе ударить в грязь лицом, ситуация все больше обостряется.

Нападет ли Си Цзиньпин?

Итак, насколько велика опасность нападения КПК на Тайвань? Хотя риторика значительно усилилась (слово «мирное» теперь официально удалено из мантры КПК о «мирном воссоединении»), Си Цзиньпин не станет рисковать войной, если не будет полностью уверен в своей победе. В военном и географическом отношении для вторжения на Тайвань потребуются крупные силы из-за его скалистой береговой линии и непредсказуемых погодных условий. Нет более серьезной опасности, в особенности для диктаторского режима, нежели война (не беря в расчет революцию) и последствия поражения, как показывают примеры России 1904–1905 годов, Аргентины 1982 года и многих других стран. Военное фиаско, вынужденная отмена вторжения, тяжелые потери — все это может спровоцировать правительственный кризис, вероятно, падение Си Цзиньпина и, возможно, крах режима КПК.

Другой ключевой вопрос: как КПК будет править Тайванем? Учитывая подавляющее сопротивление масс Тайваня идее объединения и КПК, это потребует чудовищной военной оккупации и полицейского государства. Даже если все это удастся, у Пекина возникнет опасность имперского перенапряжения [предположение британского историка Пола Кеннеди о том, что чрезмерные военные обязательства, возникающие у великих держав, приводят к падению темпов роста и распаду — прим. пер.], с неудачами и массовым сопротивлением на Тайване, создавая петлю обратной связи, когда в сам Китай проникнут нестабильность и беспорядки. Была определенная логика в предлагаемой Тайваню на протяжении многих лет схеме «Одна страна, две системы» с Гонконгом в качестве возможной модели. Она предполагала, что Пекин будет править Тайванем через поддерживающий КПК Гоминьдан или аналогичную «компрадорскую» администрацию, что мало чем отличается от Гонконга в первые годы после передачи власти в 1997 году. Но этот вариант, маловероятный, был разрушен кровожадным покорением Си Цзиньпином Гонконга. «Одна страна, две системы» вызывает массовую оппозицию на Тайване. Даже Гоминьдан выступил против нее.

Революционный кризис

Таким образом, жесткая стратегия Си Цзиньпина в отношении Гонконга загнала его режим в угол по тайваньскому вопросу. КПК, конечно, не может отказаться от цели «воссоединения», но теперь оно реально может быть достигнуто только войной. В рамках своей мобилизации в период холодной войны американские военные неоднократно предупреждали, что Пекин может начать вторжение на Тайвань через 6 лет «или раньше, нежели думает большинство людей», как ранее в этом году заявил адмирал Джон Акилино, возглавляющий Индо-Тихоокеанское командование Вооруженных сил США.

В настоящее время эти прогнозы кажутся преувеличенными. Но могут возникнуть и другие сценарии, если нынешний баланс сил окончательно изменится в ту или иную сторону. Например, в случае острого кризиса в Китае — революционного кризиса — Си Цзиньпин или его преемник могут запаниковать и в качестве политической диверсии начать военную атаку, чтобы отвлечь негативное политическое внимание с помощью военной операции. С другой стороны, грядущий глубокий политический кризис или экономический крах в Соединенных Штатах может вынудить вывести американские военные силы из Индо-Тихоокеанского региона, создав вакуум власти, который, исходя из сегодняшнего расположения сил, сможет заполнить только Китай. Согласно этому сценарию, Тайвань и его слабая и нестабильная буржуазная демократия могут столкнуться с чехословацким итогом — стать «предметом торга» в рамках более широкого империалистического соглашения.

Опять же, эти варианты перспектив показывают, что судьба Тайваня не будет решаться в первую очередь его собственной внутренней динамикой. Рабочее движение и молодежь, которая все больше стремится к независимости, должны понимать, что их борьбу нужно как можно скорее увязать с рабочими и молодежью в Китае, США и во всем мире. Некоторые левые и многие в радикально-националистической среде не видят этой связи и склонны рассматривать мировые отношения, Китай, американо-китайскую холодную войну как интересные внешние факторы, не имеющие большого отношения к тайваньской политике. Но Тайвань вряд ли когда-либо получит независимость на капиталистической основе, несмотря на ясное желание большинства его народа.

Курт Кэмпбелл только что напомнил всем, что независимости Тайваня противостоит не одна, а обе империалистические сверхдержавы. Судьба Тайваня при капитализме — оказаться в плену империалистической холодной войны: без права на свое государство, с высокой степенью милитаризации и под тенью возможной «горячей» войны. Социалистки и социалисты борются за привлечение рабочего движения к социалистической программе, чтобы рабочие взяли власть в свои руки и ликвидировали тайваньский капитализм, полностью отстаивая право на самоопределение народа Тайваня, в рамках более широкой борьбы против капитализма и империализма во всей Азии и во всем мире.

Перевёл Иван Пивоваров